В Анк-Морпорк, "Горад Тысичи Сюрпризав", пожаловал Его Величество Снукер! Да не один, а со своими лучшими представителями: легендами, богами, жуликами, и конечно же, тиранами. Что вы говорите? Ах да, вы совершенно правы. Снукера в двуедином городе действительно нет. Пока. Но не беда, всегда можно найти Вселенную, место и время, где этого добра навалом. И вуаля - восемь игроков и один Тиран на своей шкуре испытывают, каково это: заниматься привычным делом в таком непривычном мире.
Название: Вначале был шар
Автор: Captain_dar, santia
Бета: santia
Размер: миди, 11 088 слов
Задание: Остров времени
Пейринг/Персонажи: деятели снукера и персонажи Плоского МираБарри Хирн, Стив Дэвис, Стивен Хендри, Марк Уильямс, Джон Хиггинс, Ронни О'Салливан, Кен Доэрти, Питер ЭбдонЭйриан Уильямс, аркканцлер Чудакулли, командор Сэм Ваймс, патриций Ветинари и другие жители Анк-Морпорка
Категория: джен
Жанр: кроссовер
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: однажды из-за магического эксперимента снукеристы попали на Плоский Мир Терри Пратчетта. Им предстоит выжить, вернуться домой и, конечно, сыграть в снукер.
Примечание/Предупреждения: время действия – после романа «Дело табак», в тексте есть отсылки к романам «Незримые Академики» и «Ночная Стража». Русские версии имен персонажей Плоского Мира взяты из официальных переводов издательства «Эксмо», кроме имени патриция, с которым издатели до сих пор не определятся.
В те давние времена, когда человечество только начинало отвлекаться от привычных повседневных занятий вроде выпускания кишок и перерезания глоток своему ближнему, мир был также юн и открыт всему новому, а идеи Пространства и Времени казались слишком масштабными, чтобы удерживать их в головах одновременно. Поэтому, человечество со свойственной ему уже тогда практичностью решило их смешать в единый Океан Времени. Бесчисленное количество миров существует в этом океане, подобно островам: каменные шары вращаются вокруг своих светил, планеты сбиваются в системы, и так далее, и вся эта небесная механика движется в соответствии с космическими законами так, что у любого смертного сразу же голова кругом пойдет. У богов тоже, поэтому они и предпочитают не вдаваться в тонкости наук. В конце концов, гораздо проще сказать «Да будет свет!», чем объяснять, откуда он возьмется, как будет поддерживаться, и главное — кто за все это будет отвечать.
Богам также не чуждо чувство юмора, хотя и весьма сомнительного толка. Уже никто не вспомнит, кому и когда пришло в голову сотворить Плоский Мир, водрузить его на спины четырех слонов, тех, в свою очередь, устроить на панцире гигантской черепахи Великого А'Туина, а потом отправить всю эту сомнительную конструкцию в свободное плавание. И вуаля — перед нами единственный в своем роде мир, не подчиняющийся никаким законам, кроме единственного: плыть сквозь волны океана пространства-времени, куда вздумается черепашьему мозгу.
И когда в самых что ни на есть рациональных мирах вдруг случаются чудеса, возможно, это А'Туин проплывает неподалеку.
Эта история началась в очень приличном мире — третья планета от солнца, звезды класса G, никаких порочащих связей или соседей. Вот она: красивый зелено-голубой шар, зависший в черном небе.
Приблизимся, пройдем через облака, свернем немного налево…теперь вверх — и вот он, остров, совсем небольшой, если смотреть с точки зрения богов. Снизимся и встанем на твердую землю во всех отношениях рационального города под названием Шеффилд. Прогуляемся к его центру, где находится театральный комплекс. С одной стороны — вычурная архитектура оперного театра под названием Лицей, с другой — бетонно-стеклянная коробка драматического театра, названного Крусиблом, и в антракте дон Джованни может перекинуться парой слов с Отелло на предмет того, куда завалиться ужинать после спектакля.
Но раз в год, когда сцену Крусибла переоборудуют, а зал заполнится не совсем театральной публикой Отелло, Гамлет, Офелия и Дездемона сами превращаются в зрителей. На сцене снова будет разыгрываться пьеса, вечная и каждый раз уникальная, где никто не предскажет итог (но его можно попробовать угадать и этим ощутимо поправить финансовые дела: никто не принимает ставок на исход поединка Ромео с Тибальтом, а вот сумеет ли кто-то остановить Ронни О'Салливана — совсем другое дело).
…в конце апреля, когда установилась прекрасная солнечная погода, а в Шеффилд съехались игроки, судьи, телевизионщики, газетчики и просто зеваки, Барри Хирн стремительной походкой вошел в Крусибл, застегивая на ходу пиджак. Строгого покроя, сдержанного оттенка, дивно гармонирующий с ярко-желтым в цветочек галстуком.
— Где все? — гневно вопросил он, оглядываясь по сторонам. Ответом ему было безмолвие пустого зрительного зала.
— Будут с минуты на минуту, — из комментаторской кабинки высунулся Стив Дэвис и приветливо помахал другу рукой с зажатым в ней айфоном.
Хирн вздохнул.
— Когда я говорю, чтобы все собрались к двум часам, это значит, в пол-второго все должны быть на месте!
— Тиран, — ехидно ответил Дэвис, айфон согласно пикнул.
— Не скрываю и горжусь, — Хирн уселся в кресло в первом ряду и закинул ногу на ногу. — Чем вы там занимаетесь?
— Готовимся к началу трансляций, — ответил Стивен Хендри, пряча в карман колоду карт для покера. За его спиной фыркнул Кен Доэрти, и все трое вышли из кабины.
— Опоздавших буду штрафовать, — мечтательно сказал Хирн, откидываясь на спинку своего кресла. — По пять фунтов за каждые пять минут опоздания…
Ворвавшаяся в следующие две минуты в Крусибл компания из четырех человек выглядела так, словно расстаться даже с шиллингом было бы невыносимой тяжестью для любого из них…ну, ладно, кроме Питера Эбдона. Впрочем, если в каждой системе имеются полюса, и Питер был одним из них, то вторым выступал Марк Уильямс, чью манеру одеваться в стиле «презрение гламуру и адептам его!» критиковали и высмеивали два поколения журналистов и несметные полчища фанатов. Джон Хиггинс во всем этом придерживался золотой середины, и его вполне можно было бы принять за успешного бухгалтера, буде кто решился бы доверить ему свои деньги, а Ронни О'Салливану было бесполезно прилагать любые усилия, чтобы произвести впечатление хотя бы внешней респектабельности.
Дзынь!
Со звоном разбилось стекло, Кен Доэрти в последний момент пригнулся, и неясный предмет, смахивающий на артиллерийский снаряд мелкого калибра, просвистел в паре дюймов от того места, где только что была его голова.
Бдыщ!
С минуту спустя отпрыгнувшие рыбками в разные стороны снукеристы попробовали поднять головы.
— Че за хрень? — дуэтом выразили общие чувства Марк Уильямс и Ронни О’Салливан.
— Теракт? — спросил Эбдон, опасливо оглядываясь по сторонам. Стены были целы, но дырка в стекле комментаторской доказывала, что нечто действительно случилось.
Затем Питер перевел взгляд на стол — и его стон влился в общий хор.
— О нет!
Прекрасный снукерный стол, столь сбалансированный и покрытый сукном такого качества, что шар катился от легчайшего касания, не говоря уж о точно просчитанном усилии игрока…. Стол погиб и воскрешению не подлежал, разве что в виде зомби. Идеально ровной поверхности больше не существовало. В сукне посреди стола образовалось нечто вроде кратера, в центре которого лежал черный шар.
— Что это? — удивленно спросил Стив Дэвис.
— Не трогай! — завопил Хирн. Увы, пальцы шестикратного чемпиона мира уже коснулись этого предмета.
— Просто черный шар, — задумчиво пробормотал Дэвис, рассматривая его с разных строн. — Гладкий, ни царапины, ни трещины…
Хирн тайком перевел дух.
И тут случился БАМС.
Главное умение волшебника — вовсе не творить магию. И даже не превращать людей в лягушек. Боги, да это умеют даже уличные фокусники и ведьмы. Когда вы охраняете мир от страшных разрушений, жизненно необходимо (а иногда и смертельно важно) выбрать наиболее безопасный угол и вовремя там укрыться. Ведь если не спасётесь вы, кто тогда спасёт весь мир?
Все эти мысли посетили Думминга Тупса, с мрачной решимостью выбирающегося из предусмотрительно подготовленного убежища в Бильярдном Зале Незримого Университета. Он всячески поощрял Аркканцлера, когда тот решил поддерживать физическую форму волшебников путём совершенно-не-насильственой-и-почти-добровольной записи в футбольную команду Анк-Морпоркской футбольной лиги, но последнее увлечение Наверна Чудаккулли (точнее, применение к нему Научного Подхода) начало казаться небезопасным даже по меркам НУ. В конце концов, бильярдные шары совершенно точно не должны взрываться, пробивая внушительных размеров дыру не только в стенах и бюджете Университета, но и в самой Реальности. На этот раз в радостном щебете Тварей из Нижних Измерений Думмингу послышались особенно издевательские нотки.
Чив-чвик, чив-чвик, чииик!
— А всё-таки здорово получилось, — удовлетворённо крякнул Аркканцлер, восставая из тучи обломков и штукатурки.
— У-ук!
— Не говори глупостей, Библиотекарь, — решительно возразил Чудакулли. — Я просто немного ошибся в резке. И чуть не срезал, ха-ха, Главного Философа. Кстати, где он?
— Мммяяя… — послышалось из дальнего угла.
— О. Держись, старина. Сейчас мы тебя вытащим. Э-э. Думминг? У нас есть лопаты? И, если так подумать, пила тоже не помешала бы.
— И-ик!
— Хорошо, хорошо, обойдёмся без пилы. Думминг?
Тупс угрюмо кивнул и поплёлся за лопатами.
— И всё равно это был шикарный удар, — самодовольно заявил Аркканцлер, раскуривая трубку. — Думаю, завтра надо поработать над кросс-даблом, и можно будет смело играть… вот только с кем?
Чвик, чик, чвииик!
Аркканцлер недовольно потряс головой и нахмурился.
— Но сначала нужно что-то сделать со звукоизоляцией. — Чудакулли сердито посмотрел на дыру в стене. — Ну, или просто завесить это чем-нибудь. Ты как там, Философ?
— Ммяяя!
— Вот и молодчина, — рассеянно похвалил Аркканцлер, приводя в порядок мантию и водружая на голову шляпу.
«Даже Твари в последнее время стали вести себя странно, — думал несколькими часами позже Тупс, сидя перед Гексом в надёжном убежище Факультета Высокотехнологичной Магии. — Они не пытаются вторгаться к нам. Пока, по крайней мере. Они просто наблюдают и комментируют. Издеваются и поощряют».
Нечто похожее он чувствовал на матчах футбольной лиги, когда толпа на трибунах дышала, кричала и двигалась в унисон, становясь одним живым существом.
«Но ведь футбол смотрят люди, верно? То есть, — поправился он про себя, — в основном люди, во всех смыслах этого «в основном». А кем они себя считают? Неужели они ведут себя как… публика?»
…чвик?
Вот оно. Наконец-то ему удалось схватить за хвост мысль, не дававшую покоя с тех пор, как Аркканцлер всерьез увлёкся бильярдом, а щебет Тварей из редкого явления стал частью обыденной реальности НУ (если к Университету вообще было применимо слово «реальность», не говоря уже об «обыденности»). Признаться, легче от этого открытия Думмингу не стало. К вторжению Тварей все волшебники были готовы постоянно, но Твари в роли зрителей — это что-то новое. Это всё равно что взглянуть в Бездну и получить в ответ Приветливую Улыбку и Дружелюбный Взгляд. Думминг поёжился. И это новое не слишком понравится ни волшебникам, ни другому мастеру Взглядов — патрицию Ветинари.
«Надеюсь, что мы не призвали ничего потустороннего», — честно подумал про себя Тупс и запустил Гекс рассчитать траекторию выхода из снукера на трёх цветных шарах.
— Аааа…аааа….апчхи! Эй, есть тут кто живой?
Ронни О'Салливан лежал на полу, в спину ему упиралось нечто непонятное, но на ощупь состоящее сплошь из углов, а лицо и грудь, насколько он мог судить, прикрывала какая-то ткань, тяжелая и пыльная. В ярости он потянул за её край, чтобы содрать с головы, и тянул, тянул и тянул, а она все не заканчивалась, пока по лбу не стукнуло чем-то холодным и металлическим.
— #@@$! — эмоционально выразился он, разобравшись на ощупь, что стукнувший его предмет — похоже, кольцо с зажимом, а эта необъятная и пыльная штуковина была портьерой. Но даже освободившись от неё, он все равно ничего не видел — вокруг было темно.
— Слышу, что с Ронни все в порядке, — произнес неподалеку Стив Дэвис. — Остальные все целы? Подайте голос, что ли.
— Я вроде бы цел, — раздалось во мраке.
— И я…
— И я…
— Ой, а что это на меня свалилось?
— Барри, а вы в порядке?
— Спасибо, Джон, ценю твою заботу.
О'Салливан полез в карман, и через пару мгновений мрак немного рассеялся благодаря светящемуся экрану смартфона. Под одобрительные возгласы коллег во тьме зажигались и другие огоньки, тут и там, и уже в полумраке снукеристы разобрали, что сидят или полулежат на полу какой-то большой комнаты без окон, заставленной длинными рядами вешалок.
— Кажется, мы попали в костюмерную, — сказал Питер Эбдон.
— А мне кажется, что мы в неё врезались, — произнес еще один голос, который игроки никак не ожидали услышать.
Они синхронно повернули экраны смартфонов на максимальной яркости в угол, из которого донесся голос, и сидящий там человек сощурился.
— Эйриан?
Знаменитый рефери развел руками, потом аккуратно снял с плеча нечто объемное и плюшевое и, держа двумя пальцами перед собой, придирчиво изучил пару рингравов, прежде чем отбросить в сторону, туда, где уже валялась куча одежды, два парика и манекен с отлетевшей головой.
— Вообще-то, у меня было назначено интервью вот с этими, — он кивнул в сторону Дэвиса и Хендри, — господами. Поэтому я, конечно, зашел в Крусибл, пошел в зал, а потом — бамс! — и я прихожу в себя на полу под кучей старых костюмов, пыльных, между прочим.
— Так ты зашел позже всех, — ухватился за его слова Хендри, — наверняка ты видел, что случилось?
— Что-то очень ярко засветилось, потом очень громко загремело, а потом я пришел в себя на полу под кучей…
— Понятно. Может быть, произошел взрыв, и мы провалились в костюмерную Крусибла? — спросил Джон Хиггинс.
— В Крусибле костюмерная в другой стороне, — мрачно ответил Кен.
— Тогда, может быть, случился взрыв, и нас отнесли в костюмерную?
— Зачем? И какой взрыв?
— Эээ….теракт? — Джон благоразумно ухватился за вопрос, на который было проще придумать ответ.
— Теракт? В Шеффилде? В Крусибле? — почти хором спросили все остальные, и так же хором ответили: — Да кому мы нужны!
— Давайте отсюда выбираться, — предложил Марк Уильямс. — Где-то должна быть дверь…
Дверь они в итоге нашли. Запертую. И замерли в задумчивости: теоретически, её можно было бы открыть силой, но неизвестно, как на это посмотрят владельцы, и сколько потребуют заплатить за нанесенный ущерб.
— Позвоним и попросим нас выпустить, — решил Хирн. — Что за черт?! Сеть не ловится!
— У тебя какой сейчас оператор? — спросил Дэвис и вытащил свой айфон. — Я попробую свой…черт, он тоже сеть не видит!
— Тогда предлагаю выломать её, — весело сказал Марк Уильямс.
— Эйриен, а что нам за это будет? — заинтересовался Эбдон.
— А пусть поймают сначала, — безмятежно откликнулся Джон Хиггинс. — И докажут, что это мы…
— На-ва-лись!
Дверь выдержала две атаки, но под третьей сдалась, вывалившись плашмя в коридор, а на неё, образовав сдавленно шипящую кучу-малу, — снукеристы. Более опытные их товарищи в лице знаменитого судьи, двух величайших чемпионов и самого руководителя, обогнули кучу по бокам и вышли в коридор.
— Надо бы поставить дверь на место, — сказал Стивен Хендри. — Чтобы она в глаза не бросалась.
— Или хотя бы к стене прислонить, — поддержал Дэвис.
Коридор вскоре привел их к еще одной двери, открыв которую, все оказались на улице. И замерли.
Снаружи была толпа. Огромная, шумная, мощная, она катилась во все стороны сразу как безбрежное людское море с торчащими из него кое-где островками. Высокие и низкие, толстые и худые, огромные и карлики — они шли и бежали, останавливались и сразу же снова неслись. По брусчатке катились телеги, проносились всадники, и над всем этим царил густой запах, от которого слезы брызнули из глаз.
— Кажется, мы не в Шеффилде, — сказал Кен Доэрти.
— Может, здесь снимают кино? — с надеждой в голосе спросил Хиггинс. — БиБиСи опять что-то экранизирует?
— Нет, — авторитетно сказал Хендри. — Не слышал ни о каких съемках в Шеффилде.
— Он в курсе, у него инсайдерская информация, — хохотнул Марк Уильямс, тем не менее, держась поближе к стене и внимательно изучая улицу.
— Эй, вы, человеки! — загромыхало в воздухе, и ошарашенные игроки увидели, как им показалось, двигающийся по направлению к ним кусок скалы в чем-то вроде бронированного нагрудника и шлеме. — Енто вы тут Под-Рываете?
Девять пар глаз с ужасом смотрели на каменного монстра. На нагруднике, снятом, судя по всему, с боевого слона, было выбито нечто, отдалённо напоминающее полицейский значок, и это было скверно само по себе. То, что в лапе у него была дубинка, а за плечом небрежно болталось какое-то осадное орудие, нисколько не улучшало ситуацию.
— Я — сержант Детрит и, енто, арестовываю вас по обвинению, — монстр вытащил из под нагрудника кусок бумаги, несколько раз перевернул его, наконец произнёс — в, енто, Злостной Под-Рывной деятельности!
— Мы точно не в Шеффилде, — пробормотал опять Кен.
Несколько часов спустя и несколькими кварталами дальше, в уютных камерах Псевдополис-Ярда вспыхнула жаркая дискуссия. Как ни странно, о снукере.
— Я всего лишь хотел рассказать ему, кто мы такие и как играют в снукер! Я не виноват в том, что эти идиоты меня не так поймут! — Марк Уильямс остановился перед решёткой и пнул её ногой. — И какого чёрта вы, болваны, молчали, пока я распинался перед этими тупыми копами?
— Кхе-кхе.
— Прости, Эйриан.
— Да не хотелось тебя прерывать, — ухмыльнулся О'Салливан, — ты так увлекательно рассказывал.
— Ты был очень красноречив, — поддержал Рона Хендри, — лично я прекрасно понял, что снукер — это где сначала тычут в соперника палкой, а потом добивают левым хуком. Очень точное описание.
Остальные снукеристы хихикнули. Марк попытался испепелить приятеля взглядом, но, к сожалению, его убийственная сила пропала: в Ярде придерживались мнения, что много света в камерах ни к чему.
— Особенно мне понравилась часть, где Марк пытается продемонстрировать свой замечательный хук тому сержанту, — ехидно заметил Дэвис, с удобством устраиваясь на своей койке. — Да ты просто Тайсон и Сталлоне в одном лице. Жаль, что соперник стоял, как скала. В буквальном смысле.
— Булыжник чёртов, — буркнул Уильямс.
— Енто называецца Сло-Весное Ос-Краб-ление, — поделился со снукеристами охранявший камеры тролль, — двадцать долларов штрафа.
— Заткнись.
— Тридцать долларов.
Молчавший доселе Хирн заинтересовался.
— То есть одно оскорбление стоит двадцать долларов, а два — тридцать? У вас тут что, оптовые скидки?
— Ага. Енто называецца На-Коп-пительная Система. После ста долларов — второй суп бесплатно. Хотите, оформлю сейчас?
— Нет, спасибо.
— Мне не хочется прерывать вашу дискуссию, джентльмены, — вмешался в разговор Кен, — но может, у вас есть идеи по поводу того, где мы очутились?
— Возможно, мы умерли, и это — загробный мир, — меланхолично заметил Питер Эбдон. Он сидел на своей койке в позе лотоса, его лицо выражало абсолютное умиротворение.
— В раю я бы смотрел из вип-ложи, как Лейтон Ориент выигрывает чемпионат мира по футболу, — отрезал Хирн. — А в аду были бы черти с вилами и котлы с кипящей смолой. Ни футбола, ни чертей тут нет. Скорее, мы сошли с ума и видим галлюцинации.
— Все вместе? — спросил Джон Хиггинс.
— Нет, возможно, кто-то один, — ответил Эбдон. — А остальные — порождения его болезненных фантазий.
Игроки переглянулись и дружно вздрогнули.
— Мне кажется, мы переместились во времени, — сказал Кен. — Вы ведь заметили, как выглядели люди на улице? А что за одежда была на тех парнях, которые помогали сержанту Детриту нас арестовывать?
— А в каком времени водятся существа вроде этого? — Ронни спустил ноги на пол и кивком указал на тролля. — Это же не человек!
— Он вполне разумен, — пожал плечами Доэрти. — К тому же, откуда нам знать, как далеко мы переместились, куда, и какими могут быть там люди?
— Главное — это как нам отсюда выбраться, — сказал О’Салливан. — У нас чемпионат мира начинается. Мы с Уильямсом играем завтра, ты и Стивен со Стивом должны быть в комментаторской кабине…
— Может, мы просто позовём их главного и попросим отпустить нас? — наивно предположил Хиггинс.
— Позвал уже один такой, — буркнул Хендри, не слишком понизив голос и заработав очередной Взгляд Уильямса.
— Я с ним поговорю, — оживился Эбдон, — возможно, мне удастся убедить…
— Я, — выделив слово, резко прервал его Хирн, — с ним поговорю. И буду очень вам признателен, если вы все, подчёркиваю, все будете молчать. Вы меня поняли? Рон?
— Ять, — выразился пятикратный чемпион мира.
— Замечательно. Когда я буду обращаться к вам, можете согласно кивать и не забудьте сделать умные лица.
В этот момент открылась дверь в дальнем конце коридора, и в камеры вошёл командор Ваймс в сопровождении незнакомого пока снукеристам стражника — высокого атлетически сложенного молодого человека с ярко-рыжими волосами.
Ваймс остановился перед камерами и мрачно уставился на заключённых тяжёлым взглядом полицейского, у которого выдался длинный и не слишком лёгкий день. Сперва те показались ему чёртовыми хлыщами, задирами, нытиками и, в случае с Хиггинсом, безобидными дурачками, но чутьё подсказывало, что первому взгляду не стоит слишком доверять. Долговязый любитель кулачных боёв, рискнувший сразиться с Детритом, явно не был безобидным, в плотном парне со странными стекляшками на носу Сэму виделось что-то неуловимо знакомое, а «дурачок» был подозрительно похож на дочиста вымытую и хорошо откормленную версию Шнобби Шноббса. Одним словом, те ещё типы. Да ещё под конец смены. Клятье.
— Добрый вечер, господа, — вежливо поздоровался молодой человек. — Я — капитан Городской Стражи Моркоу, а это — командующий Городской Стражей, Герцог Анк-Морпоркский, сэр Сэмюэль Ваймс.
Ваймс досадливо поморщился.
— Развели аристократов, — пробурчал Ронни, не слишком-то понизив голос.
— Сэр?
— Так это вы здесь главный? — вмешался Эйриан, оттеснив от решётки Хирна. — Хромает у вас организация, комиссар.
— Командор, — поправил Уильямса Ваймс. — Могу я поинтересоваться, на основании чего сделан такой вывод, сэр?
— Ну как же. Во время нашего ареста было нарушено сразу несколько правил: ваши, гм, сотрудники не предъявили свои документы, не зачитали нам права, процедура задержания не выдерживает никакой критики, а уж что касается работы ваших конвойных и содержания здесь, в камерах… не будем об этом, э?
Эйриан Уильямс наслаждался ситуацией. Всё-таки, жизнь рефери, по сравнению с жизнью сержанта полиции, не так насыщена событиями. Иногда он даже скучал по былым денькам в патруле. Последний раз ему было так же весело, когда пришлось буквально с боем вырывать Стивена Хендри из рук жаждавших интервью китайских журналистов, одновременно удерживая Ронни О'Салливана от попыток поговорить начистоту с ними же. Ваймс тоже понял, почему этот тип показался ему знакомым. Одет, как щеголь, не первой молодости; но коп всегда остаётся копом. Даже если свалился непонятно откуда.
— Вы стражник, сэр? — одобрительно хмыкнул командор.
— Предпочитаю слово «полицейский», сэр. Сержант полиции Эйриан Уильямс, сэр. В отставке.
Ваймс понимающе кивнул Уильямсу.
— Приятно познакомиться, сержант. Кстати, насчёт ареста. Я читал рапорт. В нём написано, что мои офицеры представились вам по всей форме. И даже показали значки. Что с вашим товарищем, у него судороги?
Хиггинс, попытавшись вмешаться в беседу двух копов, согнулся, схватившись за ногу. Удар добротным ботинком в лодыжку и не такие чудеса способен творить.
— Да, такая болезнь, — ответил Уильямс невозмутимо. — Так вот, по поводу того, что нам представились. Вот эти значки — это что, и есть ваши документы? А где написано, что это именно ваш значок?
Ваймс собрался было поставить умника на место, но… он же был копом, так? Похоже, где-то выпускают особую породу людей, имеющих привычку замечать несоответствия и задавать неудобные вопросы в неудобное время.
— То, что я — это я, вам подтвердит любой мой подчинённый, сэр. А также куча шишек здесь, в этом городе, включая лорда Ветинари. А вот кто вы такие, и, главное, как вы сюда попали, мне до сих пор неизвестно. Не желаете ли рассказать об этом, господа?
— Ох. — В камере воцарилось тяжёлое молчание. Никто не знал, с чего начать.
— Ну, э-э. Мы пришли в театр, там готовили первый матч турнира, а Барри назначил нам встречу и потом фотосессию, и тут на стол упал шар, Стив его взял в руки, а потом… потом мы вышли на улицу, встретили сержанта Детрита, и нас арестовали, — изложил свою версию событий Стивен. — Так ведь?
— Ну да, как-то так, — поддержал друга Марк. — По-моему, всё понятно.
— А мне как раз ничего не понятно, сэр, — вздохнул Ваймс.— Что за турнир может проводиться в театре, где находится этот театр, что такое, — тут Ваймс сверился с записями в блокноте Моркоу, — «фотосессия», кто такие Стив и Барри, и что за таинственный шар у вас появился.
Здесь командор неосмотрительно сделал паузу, которую поспешили заполнить все сразу.
— Стив и Барри — это вот он и он!
— Ага, сладкая парочка.
— Марк!
— Фотосессия — это…
— Ты что, никогда не слышал о Крусибле?
— Это когда делают фотографии. Такие картинки…
— Нет, вы только послушайте, он ничего не знает о…
— Да, такие картинки с вашими ро…
— Марк!!
— Как это какой турнир, по снукеру, разумеется!
— Морд...
— Лицами, Марк, нарисованными…
— …Очень быстро
— И со всеми прыщами. Ай!
— В Шеффилде!
— Прыщи в Шеффилде??
— Театр в Шеффилде!
Ваймс попытался вставить слово в объяснения снукеристов, не преуспел, поэтому снял со стены подсвечник и с размаху грохнул им об пол. Тишина получилась ещё более оглушительной, чем шум до этого момента. Сэм перевёл дух, собрался с мыслями и спросил наугад:
— Турнир по снукеру?
— Да, по снукеру! — радостно подтвердил Марк Уильямс, подскочив к решётке и попытавшись изобразить несколько прицельных движений. Ваймс и Моркоу поспешно отступили, схватившись за мечи.
— Спасибо, сэр, думаю, мы поняли. Снукер — это вид боевого искусства?
Снукеристы хихикнули. Уильямс-коп пожал плечами.
— По-разному бывает. Иногда — бой, иногда — медитация, иногда крепкий и здоровый сон…
— Секс…
— Марк!!!
Капитан Моркоу покраснел.
— О. То есть это, это, ээ…какое-то извращение?
Уильямс (не коп) заржал.
— Ну, это смотря кто с кем, с каким счётом и как долго.
— Извращение — это когда ты, Марк, вместо того, чтобы играть, как нормальный человек, проигрываешь четыре фрейма подряд, а в контровой забиваешь всё, отовсюду и из любой позы, — буркнул Хендри. — И вообще, прекратите весь этот балаган, у меня голова от вас разболелась. Снукер — это вид бильярда, командор, — обратился Стивен к Ваймсу.
Впервые с момента начала разговора Сэм проявил признаки живого интереса.
— О, так это бильярд? Так бы сразу и сказали, сэр. А вы, значит, будете?
— Профессиональные игроки! Да! — Хирн облегчённо вздохнул. На горизонте океана абсурда, наконец-то появилась суша и слабая надежда на спасение. — Я им плачу за то, что они играют друг с другом, а другие люди платят мне за то, чтобы прийти и посмотреть, как они играют друг с другом.
— Ничего себе, сэр. — Ваймс недоуменно покачал головой. — Я понимаю, что есть ребята, которые зарабатывают на жизнь игрой в бильярд. Если они хороши, быстро бегают и владеют оружием, то могут положить в карман пару долларов и даже их сохранить. Но платить за то, чтобы посмотреть, как кто-то гоняет шары по столу? Где-то на Диске есть страна с такой жизнью?
— Да разве же это жизнь, — огорчённо протянул Хиггинс.
— Вот! Вот и я говорю, нельзя так жить! Эти постоянные полёты, фотосессии, и опять полёты, и ещё полёты, — горячо поддержал его Ронни.
— Я так расстраиваюсь, когда получаю призовые!
— А я — когда их не получаю!
Вспыхнувшую с новой силой дискуссию, на сей раз о призовых и жизни в полётах, прервал Хирн, дружелюбно улыбнувшись Хиггинсу и помахав перед носом шотландца новым контрактом. Хиггинс потрясено замолчал. Уже наученный горьким опытом Ваймс воспользовался возникшей паузой, чтобы продолжить этот странный допрос.
— Вы упомянули город, — тут он в очередной раз посмотрел в блокнот Моркоу, — Шеффилд. Никогда не слышал о таком, сэр. Где он находится?
Ещё одна пауза, полная тяжёлых раздумий.
— Похоже, что этот город… находится слишком далеко отсюда, — странным голосом проговорил Барри. Приближавшийся берег оказался слишком крутым и скалистым, и то, что издали казалось спасением, сейчас сулило верную смерть.
— И слишком давно отсюда, — неожиданно добавил Кен.
Ты был на их месте. Здесь и тогда, помнишь? В этой же самой камере.
Голос из прошлого буквально оглушил Ваймса. Он действительно помнил.
— Сэр? — встревожено спросил Моркоу. — Вы в порядке, сэр?
— Командор? — подал голос Хирн — Мы действительно не знаем, как попали сюда. Мы даже не знаем, где это «сюда» находится. Держу пари, любой, услышавший, кто мы и откуда появились, или просто посмеётся, или засунет нас в психушку.
Вспомни тот вечер, когда ты гнался за убийцей по крыше Библиотеки, Ваймс, когда бушевала гроза, как ты куда-то провалился и вновь очнулся. В незнакомом городе. В твоём незнакомом городе. Вспомни свой страх и растерянность, когда никто не узнавал тебя… до тех пор, пока в этом же, чёрт побери, участке и в этой же самой камере, ты не встретил, по крайней мере, двоих людей, не принимавших тебя за сумасшедшего. Путешествия между мирами случаются. И путешествия во времени возможны, ты сам их пережил. А ведь им повезло меньше, чем тебе. Они не знают, что их ждёт впереди.
— Можно подумать, это когда-то помогало, — произнёс Ваймс вслух.
Капитан Моркоу и Барри обменялись недоумёнными взглядами.
— Вы о чём сейчас, командор? — спросил, наконец, Хирн.
— О. Простите, — очнулся от неожиданно нахлынувших мыслей Ваймс. Клятые волшебники! Сначала он по их воле совершил путешествие в собственное тёмное прошлое и походил по своей могиле, теперь эти бедолаги. Точно. Волшебники. Сейчас он пойдёт и как следует разберётся с ними. В конце концов, это его город.
— Э-э. Господа, я, кажется, понял, кто вам может помочь. Но в целях вашей же безопасности, — Ваймс выразительно посмотрел на Марка Уильямса, — я вынужден задержать вас. На, скажем, ещё пару суток.
— Пару суток, здесь? По закону вы не имеете права держать нас больше трёх часов в камере без предъявления обвинения! — возмутился Барри.
— В этом городе закон — лорд Ветинари, мистер… Хирн, — ровным голосом ответил Ваймс.
— Но это же тирания, — ужаснулся Кен.
— Он правитель этого города, а не тиран, сэр, — укоризненно заметил Моркоу.
— Моркоу, он сам себя всегда называет тираном, и, провалиться мне на этом месте, делает всё для того, чтобы об этом никто не забывал, — возразил Ваймс. — По-моему, он… — Ваймс остановился на полуслове.
Да.
Тот, кто способен поверить в невероятное, если оно станет единственно возможным. Он может знать, что с этим делать. Он всегда знает, что делать.
Ветинари.
— Впрочем, у меня есть идея получше, — задумчиво сказал командор. — Приглашаю вас, джентльмены, на небольшую прогулку по достопримечательностям славного города Анк-Морпорка. Под охраной моих лучших офицеров, разумеется.
— Что, вот прямо так пойдём гулять?
— Да, сэр. И первым делом мы с вами посетим…
Дверь наверху открылась, и в коридор с трудом и изрядным скрежетом протиснулся Детрит.
— Патрыцый желает вас видеть, сэр! С вашими Глыбо-Кова-жамыми гостями.
Ну разумеется.
— …дворец патриция, — торжествующе закончил Ваймс. Так приятно, для разнообразия, не ошибаться. Хотя ошибиться в осведомлённости Ветинари обо всём, что происходит в городе, поистине невозможно.
— А, Ваймс. Как хорошо, что вы зашли, — произнёс патриций Анк-Морпорка, Хэвлок Ветинари — А где наши гости?
— Ждут за дверью, сэр, — ответил Ваймс. — Хотел сказать вам пару слов наедине, сэр.
— Дайте угадаю, о чём, Ваймс. Возможно, о том, что появление этих людей здесь не случайно совпало с рядом других странностей, иногда безобидных, иногда — разрушительных? О том, что они не являются обитателями Плоского Мира, а, подобно Джону Килю, волей Рока заброшены к нам в город, не принадлежа этому времени и этому месту? Прошу вас, не стойте вот так, с открытым ртом.
«Как он это делает? — с ненавистью подумал Ваймс. — Идёшь к нему с честной и справедливой просьбой, а в итоге выглядишь дурак-дураком: все твои желания просчитаны, проблемы решены еще неделю назад, а тебе дают понять, что ты понапрасну отнимаешь время у занятого человека». Вслух он ухитрился выдавить:
— Как вы догадались, сэр?
Ветинари раздражённо пожал плечами.
— Я не первый год правлю Анк-Морпорком, Ваймс. А правитель города, в котором каждое лето горит чёртова река, раз в месяц взрывается Гильдия Алхимиков, а оккультные сущности и духи являются с регулярностью отпускников на побережье Щеботана, не может не чувствовать появление очередной потусторонней напасти. С Музыкой Рока и Движущимися картинками мы до сих пор не разобрались. Футбол нам удалось взять под контроль, хотя бы частично. Но вчера волшебники начали экспериментировать с бильярдными шарами. А сегодня девять человек сваливаются в костюмерную «Диска» буквально с неба. Это необычно, а я, уж поверьте, без ваших докладов могу понять, когда в моём городе происходит нечто необычное. Одним словом, Ваймс, хватит держать наших пришельцев в приёмной. Ведите их.
Когда компанию снукеристов под впечатляющим конвоем в лице Ваймса, Детрита, Моркоу и констебля Дорфла впустили к патрицию, Ветинари стоял посреди кабинета с сияющей на лице дежурной улыбкой из разряда «10.00 — 12.00: приём очередных «боги-сколько-же-их-ещё» послов; быть приветливым, улыбаться людям, не пытаться убить».
— Добро пожаловать в Анк-Морпорк, джентльмены! — торжественно поприветствовал гостей патриций.
— Тоже мне названьице, — начал было бормотать Ронни, но наткнулся на открытый и благожелательный взгляд Хирна, в котором ясно читались условия его будущих контрактов, если он немедленно не заткнётся.
— Не то, чтобы мы сами решили посетить вас, ээ, сэр, — произнёс Хирн вслух. — Как-то само получилось. Мы все просто пришли на работу, а потом раз — и произошла вся эта история, ну и вот, мы здесь.
— Сгораю от нетерпения выслушать вашу историю с самого начала. Присаживайтесь, господа, мы все внимание. Ах да. Где же мои манеры. Меня зовут Хэвлок Ветинари. К сожалению, не имею чести быть знакомым с вами, джентльмены? — патриций вопросительно посмотрел на Хирна, с безошибочным чутьём выделив его, как главного в компании.
— Надо же, тиран, а такой вежлив…, — начал Марк, но тут Хирн очень больно наступил ему на ногу.
— Прошу прощения, сэр… милорд. Меня зовут Барри Хирн, — с этими словами Барри протянул Ветинари руку. — Я тоже тиран, управляю снукером и командую всеми этими людьми.
— Тираны пожимают друг другу руки? — удивился Питер.
— Ещё как, — радостно заверил его Ветинари, пожимая в ответ руку Хирна.
Хирн начал представлять присутствующих:
— Молодого человека, отдавшего дань вашей, милорд, вежливости, зовут Марк Уильямс. Тот, кто восхитился вашей демократичностью — Питер Эбдон, наш главный музыкант и психоаналитик. Господин, критикующий название вашего во всех отношениях замечательного города — Ронни О’Салливан. В арьергарде — Стивен Хендри, Стив Дэвис, Кен Доэрти, Джон Хиггинс и Эйриан Уильямс.
— И все вы являетесь, скажем так, профессиональными игроками в игру под названием снукер?
— Не все. Эйриан Уильямс — рефери. Стивен Хендри, к моему величайшему расстройству, вместо того, чтобы играть, третий год подряд издевательски комментирует выступления своих коллег. Время от времени к нему присоединяются Стив и Кен. Тогда они вместо работы режутся в карты и травят анекдоты. Ещё есть жулики и местные сумасшедшие, — сердито закончил Хирн, ткнув пальцем поочерёдно в Хиггинса и Ронни.
— И, разумеется, тираны, — весело подытожил Ветинари, приветливо кивнув Хирну. Надувшиеся было на «жулика» и «сумасшедшего» шотландец с англичанином хихикнули, увидев выражение лица Хирна. — Ох, я тоже вынужден постоянно напоминать людям о том, кто я такой, — с непритворно-поддельной скромностью продолжил патриций. — Верите ли, мистер Хирн, иногда я даже задумываюсь о каком-нибудь значке с надписью.
— Нужно что-нибудь яркое и заметное. Ну, знаете, красное с зелёным, — авторитетно заявил законодатель мод Эбдон.
— Лично я предпочитаю чёрное.
— Милорд? Но тогда ваш чёрный значок могут не заметить на вашей мантии!
— Ну, зато никто не сможет сказать, что его не предупредили, — заключил Ветинари. — Вернёмся же к вам и вашей истории. Мистер Хирн, когда вы представляли мне своих коллег, вы назвали только имена. К моему величайшему сожалению, они мне ни о чём не говорят, хотя по вашему тону я понял, что должны были бы. Поэтому сейчас я хочу услышать все подробности. Итак, чем снукер является для вас?
И Хирн рассказал патрицию всё, начиная с момента появления снукера в бесконечно далёкой Индии и заканчивая нынешним чемпионатом. По мере того, как Барри рассказывал об истории игры и вкладе в неё всех присутствующих в кабинете, Ветинари внимательно изучал каждого из них, задерживая на них взгляд несколько дольше, чем это было комфортно. Когда снукерный Тиран закончил повествование, патриций некоторое время молчал, изучая свои записи и сложив руки перед собой. Наконец он произнёс странно далёким тоном, как будто читал книгу, видимую только ему одному:
— Легенды и герои, жулики и тираны… Не могу не отметить, господа, что вы представляете собой не просто, скажем так, профессию. Вы — это целый мир…
— Эй, а откуда у вас наш кубок? — перебил его заскучавший от долгих речей Ронни. Игнорируя предостерегающее шипение Хирна, он встал из своего кресла и ткнул пальцем в сторону камина.
— Простите? — Ветинари выглядел по-настоящему удивлённым.— Ваш кубок? Боюсь, вы ошибаетесь, мистер О'Салливан. Этот кубок был подарен мне послом Агатовой Империи, господином Хоном.
— Ворюга этот ваш Хон, — с убеждённостью профессионала заверил патриция Хиггинс.
— Точно, это наш кубок, — подтвердил слова приятелей Стивен, некоторое время пристально изучавший предмет на каминной полке. — Послушайте, что вы с ним сделали? Вы зачем надписи стёрли?
Ветинари холодно посмотрел на Хендри.
— Надписи, мистер Хендри? И что же там было написано?
— Наши имена, разумеется! Всех чемпионов мира, начиная с Джо Дэвиса! Да вы хоть понимаете, что натворили, вы же… вы же саму Историю уничтожили!
— Мистер Хендри, прошу вас, успокойтесь, — резко сказал патриций. Увы, всемогущий тиран Анк-Морпорка не был знаком с шотландцами, которые в гневе напрочь игнорировали все предупреждения инстинктов и здравого смысла, что уж говорить об оппонентах. А все генетическая память: трудно заметить тех, кого ваши предки веками с воплем «Своообоооодааа!!» втаптывали в поле битвы под звуки волынок. Поэтому предостережение произвело эффект напёрстка с маслом, вылитым в штормовое море. Семикратный чемпион мира вместе с подскочившим к нему Хиггинсом схватили кубок прежде, чем Ветинари и Ваймс успели что-либо сказать.
Последнее, что запомнил Ваймс, летящий в прыжке в попытке защитить патриция, — световой кулак, пробивший дырку в стене кабинета, и мощное сияние, исходящее от кубка. Затем раздался грохот, и Вселенная уютно свернулась.
Красный шар поблескивал у лузы, правда, от игрока до него расстояние было приличным. И все-таки, стоял он удобно. Стоило рискнуть. Аркканцлер оперся на стол объемной грудью, прицелился и ударил.
Белый биток описал петлю вокруг красного, даже не коснувшись, и замер. Чудакулли чертыхнулся: уже который раз верные шары вместо того, чтобы идти в лузы, попадали в борта, губки, стукались о противоположные края, выскакивали обратно и даже зависали в воздухе. Снукер сошел с ума. Определенно, что-то разладилось на Плоском Мире.
— Аркканцлер? Сэр?
В двери кабинета Чудакулли заглянул Думминг.
— Ну? — прорычал Аркканцлер, выпрямившись и демонстративно отставив кий в сторону. Следует заметить, что смотрелся он весьма колоритно в своей мантии с подобранным и завязанным у пояса подолом (чтобы не мешала задирать ноги при некоторых ударах). Борода его была закинута через плечо назад на спину, а шляпа залихватски сдвинута на затылок.
— Это касательно Гекса, Аркканцлер. — Тупс зашел в кабинет. — Он в последнее время начал барахлить.
— Что, и он тоже?
— Да, сэр. Во время последнего расчета он дал ответ на мертвом наречии омнианского языка. Мы не сразу сообразили, что это именно оно, к счастью, профессор бесполезных изысканий пришел на помощь — вот и считайте, что может оказаться полезным в наше время. Впрочем, после того, как мы расшифровали этот ответ, Гекс перешел на северо-восточное агатейское наречие, а сейчас разговаривает сам с собой на трех языках одновременно. Профессор бесполезных изысканий и завкафедрой бесконечных штудий уже час сидят и записывают за ним. Кажется, пришло время делать Ап-Грейд.
— Менять муравейник? — перевел на человеческий язык Чудакулли. — Только не на кур. Куры — через мой труп.
— Ни в коем случае, Аркканцлер! — честно глядя в глаза, заверил Тупс. — Я также категорически против кур. Но, что если…пчелы? Они обладают сложной общественной структурой и, кроме того, у них есть очень важное достоинство в сравнении с муравьями: они могут производить мед! У нас в Университете может быть собственная пасека.
Чудакулли задумался. Мысли о свежем меде, утках в меду, семге в медовом соусе, медовых пирогах, грибах с медом и просто сочащихся сотах были приятны.
— А чем они будут питаться?
— Я думал, что мы могли бы организовать для них небольшой луг…неподалеку.
— В Анк-Морпорке? — Аркканцлер расхохотался. — Сынок, покажи мне того безумца, который решится попробовать мед из нектара, собранного в пределах Анк-Морпорка!
— Тогда хотя бы заменить лесных рыжих муравьев на черных.
Чудакулли махнул рукой.
— Меня больше интересует причина, по которой разладился снукер, — заявил он. — Я играю с левым нижним винтом, а биток ведет себя так, словно его запустили с верхним правым.
— В таком случае, Аркканцлер, возможно, вам стоит закладывать верхний правый винт, чтобы направить шар туда, куда вы хотите? — рискнул Думминг.
— С правым верхним винтом он летит вперед, как будто его двинули прямо в лоб, причем наш Библиотекарь. Ты проверял, что там с магическими полями?
— Да, сэр, — тяжело вздохнул Тупс. — Собственно, это вторая и главная причина, по которой я здесь. Помните, вчера вечером вы сыграли в снукер?
— Ага, отличная была партия! — Чудакулли широко улыбнулся от приятных воспоминаний.
— До тех пор, пока как ваш удар не пробил стену…
— Её должны были уже заделать.
— …и дырку в Реальности…
— Её тоже должны были законопатить.
— В этом все и дело Аркканцлер, — Тупс набрал в грудь воздуха, как перед прыжком в воду (если бы такое безумство вообще могло бы прийти ему в голову). — Дырку в измерении заделали. Но прежде что-то оттуда пролезло к нам.
— Что, жуткие твари из Нижних измерений?
…чииик, чивк-чивюююк!
Думминга передернуло, а в ушах снова зачесалось от потустороннего чириканья Тварей. В последний раз ему показалось, что он разобрал в нем несколько слов, и это было не то знание, к которому он стремился.
— Возможно, сэр.
— Плохо, — Чудакулли поставил кий на подставку и плюхнулся в кресло. — В последний раз прорыв Тварей в Анк-Морпорк был весьма неприятен. А если об этом узнает патриций…
— Лорд Ветинари, — раздался знакомый голос за спиной Думминга, и из-за его плеча вышел личный секретарь патриция Стукпостук, — очень хотел бы видеть вас, Аркканцлер, у себя в кабинете. Как можно скорее.
Когда тебя срочно желает видеть его светлость лорд Ветинари, это пожелание следует незамедлительно выполнять, даже если ты — Аркканцлер Незримого Университета. Разумеется, если и дальше планируешь жить в Анк-Морпорке. Или жить вообще.
— Эй? Здесь есть живые? Кроме меня? — послышался нерешительный голос из камина.
— Апчхи!
— О. Круто.
— Что за хрень? — возмутилось кресло.
— Ага, Ронни в порядке.
— В порядке? На мне чёртово кресло лежит!
— А на мне — что-то очень пыльное. Опять, — укоризненно произнесла куча документов в углу голосом Эйриана Уильямса.
— Это всего лишь государственные документы, — успокоил стол, говоривший совсем как лорд Ветинари. — Кстати, Ваймс, я очень ценю вашу преданность и похвальную реакцию, но может быть, вы всё-таки отпустите мою ногу? Благодарю вас.
— Спасибо, милорд. Я совсем не ушибся, — мрачно ответил командор Стражи, выбираясь из-под стола и помогая патрицию встать на ноги.
— Послушайте, что здесь только что произошло? — возмущённо спросил Хирн. Ветинари был прав: Барри был тираном, и тираном превосходным. А тираны, помимо прочего, очень не любят, когда в помещениях, где они находятся, что-то взрывается. А два взрыва за один день спокойно пережить может только самый покладистый и снисходительный тиран. Барри Хирн снисходительным не был.
— Ваши друзья схватили кубок, и в стене моего кабинета появилась дыра, — огрызнулся Ветинари, который тоже не отличался терпимостью ко всяким взрывам и прочим шумным явлениям в своём присутствии. Пока снукеристы и стражники выбирались из завалов и пытались разгрести обломки мебели, он мрачно изучал останки стены.
В этот момент в то, что осталось от кабинета, вбежал встревоженный Стукпостук в сопровождении Чудакулли. Увидев патриция живым и — на первый взгляд — невредимым, секретарь едва не потерял сознание от облегчения.
— У вас тут что-то взорвалось, ваша светлость, — жизнерадостно информировал патриция Чудакулли.
Годы спустя Аркканцлер будет вспоминать взгляд, которым его наградил Ветинари. Наверн Чудакулли был могущественным волшебником, десятилетиями возглавлял Незримый Университет, побывал в схватках с разнообразными Тварями, и, не в последнюю очередь, он был в несколько раз крупнее и шире патриция. Однако, угроза немедленного убийства, сверкнувшая в холодных голубых глазах Ветинари, заставила его усомниться в том, что его охранные заклинания смогут принести хоть какую-то пользу.
— Ну, то есть, ваш секретарь сказал, что вы меня хотите видеть, Хэвлок… ваша светлость, — пробормотал Чудаккулли.
— Извольте разобраться, — Ветинари обошел груду обломков, недавно бывших его столом.
— О… — Чудакулли обвел кабинет внимательным взглядом, задержал его на пыльных и помятых гостях и тяжко вздохнул. — Значит, прорыв из Иного Измерения состоялся. А это, выходит, Твари…
— Сам ты Тв… — начал чернявый пришелец, неуловимо напоминающий профессора Бенго Макарону, звезду футбольной команды «Незримых Академиков», но двое других пришельцев проворно схватили его за руки, а третий ловко зажал ему рот ладонью и невинно улыбнулся Аркканцлеру.
— Мы спортсмены, сэр. Профессиональные.
И он быстро пересказал волшебнику историю возникновения и развития снукера, а также обстоятельства их перемещения на Плоский Мир, под сопровождение стонов своего товарища, которому по-прежнему зажимал рот.
— Значит, ситуация гораздо сложнее, — подытожил Чудакулли. — Как говорят в Щеботане, спорт — ты мир. И у нас не просто визит нескольких человек в город, а столкновение двух миров. Опять. Кстати, кто вообще додумался проводить турнир в театре?
— Сейчас точно не вспомню. А что здесь не так? — удивился Хирн.
— Сразу две вещи. Во-первых, снукер — больше, чем игра. По-вашему. Скорее, нечто вроде религии, а где религия, там с реальностью плохи дела. Да еще и магия театра!
— Про игру я понял, — согласился Хирн. — А театр?
— А в театре вы несколько часов смотрите, как проживается жизнь. В случае с некоторыми героями — проживается до самого Смерти. И воображаемое становится реальным.
— А кубок? — вредно спросил отпущенный, все-таки, на свободу брюнет. — Почему здесь наш кубок, почему на нем нет надписей, и как нам, черт побери, вернуться?
Чудакулли осторожно (что совершенно естественно для опытного волшебника, прожившего немало лет и собирающегося прожить еще не меньше) подошел к Кубку, по-прежнему сияющему на каминной полке. Рука потянулась в карман за трубкой, но здесь Аркканцлер перехватил многозначительный взгляд Ветинари и передумал.
— Похоже, что тут у нас еще одна дырка в реальностях! Этот кубок одновременно и ваш, и…эээ…патриция. В общем, он существует в обоих мирах одновременно, закрывая собой дырку.
— Ну и отлично, — кивнул головой Питер, — в таком случае, не могли бы вы отодвинуть его от этой дырки, а пока пролезем через неё к себе домой?
— Не все так просто, — хмыкнул Чудакулли. — Насколько я вижу, эта дырка сейчас…хм…закрыта. Но может…хм…открыться. При определенных условиях. Вы должны завладеть этим кубком.
— Не вопрос, — Марк Уильямс решительно протянул руку, и тут же отдернул её: от окружающего кубок сияния отделился протуберанец и шлепнул игрока по пальцам.
— Завладеть, — пояснил волшебник, — в смысле — как вашим Кубком. Выиграть его. Раз ваш снукер — словно мир в миниатюре, то свой мир вы сможете проявить здесь.
— Иными словами, — закончил Ветинари, — вы, джентльмены, должны провести этот ваш чемпионат здесь, в Анк-Морпорке. От самого начала до самого конца. Прожить жизнь, которая перед вами. — Стоявший за креслом патриция Ваймс задумчиво кивнул своим мыслям. — Для полного равновесия, турнир должен проходить в театре. Кстати, помещение, в которое вы попали, прекрасно подойдёт для этих целей.
— Но оно разрушено! – возмутился Хирн, которого посетил внезапный приступ заботы о своих подопечных.
— Уже нет, — холодно ответил Ветинари, кивком отослав из кабинета Стукпостука. «Ух ты», — восхищённо подумал Барри. — Мистер Хирн, вы сможете организовать чемпионат?
— Безусловно! Обсудим финансовые вопросы?
— Деньги будут.
— Одного не пойму, почему это всегда приходит именно в моём городе? — угрюмо задал вопрос в пространство Ваймс.
— Вы хотели сказать, Ваймс, в нашем городе? — с нажимом поправил его Ветинари — В этом, командор, ничего удивительного. Как я уже отметил в разговоре с вами, в Анк-Морпорке крайне трудно отличить нормальное и реальное от необычного. То есть, более необычного, чем обычно. Буду рад завтра утром поприветствовать здесь команду нашего города, командор. Надеюсь, вы соберете её к завтрашнему утру?
Название: Вначале был шар
Автор: Captain_dar, santia
Бета: santia
Размер: миди, 11 088 слов
Задание: Остров времени
Пейринг/Персонажи: деятели снукера и персонажи Плоского МираБарри Хирн, Стив Дэвис, Стивен Хендри, Марк Уильямс, Джон Хиггинс, Ронни О'Салливан, Кен Доэрти, Питер ЭбдонЭйриан Уильямс, аркканцлер Чудакулли, командор Сэм Ваймс, патриций Ветинари и другие жители Анк-Морпорка
Категория: джен
Жанр: кроссовер
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: однажды из-за магического эксперимента снукеристы попали на Плоский Мир Терри Пратчетта. Им предстоит выжить, вернуться домой и, конечно, сыграть в снукер.
Примечание/Предупреждения: время действия – после романа «Дело табак», в тексте есть отсылки к романам «Незримые Академики» и «Ночная Стража». Русские версии имен персонажей Плоского Мира взяты из официальных переводов издательства «Эксмо», кроме имени патриция, с которым издатели до сих пор не определятся.
В те давние времена, когда человечество только начинало отвлекаться от привычных повседневных занятий вроде выпускания кишок и перерезания глоток своему ближнему, мир был также юн и открыт всему новому, а идеи Пространства и Времени казались слишком масштабными, чтобы удерживать их в головах одновременно. Поэтому, человечество со свойственной ему уже тогда практичностью решило их смешать в единый Океан Времени. Бесчисленное количество миров существует в этом океане, подобно островам: каменные шары вращаются вокруг своих светил, планеты сбиваются в системы, и так далее, и вся эта небесная механика движется в соответствии с космическими законами так, что у любого смертного сразу же голова кругом пойдет. У богов тоже, поэтому они и предпочитают не вдаваться в тонкости наук. В конце концов, гораздо проще сказать «Да будет свет!», чем объяснять, откуда он возьмется, как будет поддерживаться, и главное — кто за все это будет отвечать.
Богам также не чуждо чувство юмора, хотя и весьма сомнительного толка. Уже никто не вспомнит, кому и когда пришло в голову сотворить Плоский Мир, водрузить его на спины четырех слонов, тех, в свою очередь, устроить на панцире гигантской черепахи Великого А'Туина, а потом отправить всю эту сомнительную конструкцию в свободное плавание. И вуаля — перед нами единственный в своем роде мир, не подчиняющийся никаким законам, кроме единственного: плыть сквозь волны океана пространства-времени, куда вздумается черепашьему мозгу.
И когда в самых что ни на есть рациональных мирах вдруг случаются чудеса, возможно, это А'Туин проплывает неподалеку.
***
Эта история началась в очень приличном мире — третья планета от солнца, звезды класса G, никаких порочащих связей или соседей. Вот она: красивый зелено-голубой шар, зависший в черном небе.
Приблизимся, пройдем через облака, свернем немного налево…теперь вверх — и вот он, остров, совсем небольшой, если смотреть с точки зрения богов. Снизимся и встанем на твердую землю во всех отношениях рационального города под названием Шеффилд. Прогуляемся к его центру, где находится театральный комплекс. С одной стороны — вычурная архитектура оперного театра под названием Лицей, с другой — бетонно-стеклянная коробка драматического театра, названного Крусиблом, и в антракте дон Джованни может перекинуться парой слов с Отелло на предмет того, куда завалиться ужинать после спектакля.
Но раз в год, когда сцену Крусибла переоборудуют, а зал заполнится не совсем театральной публикой Отелло, Гамлет, Офелия и Дездемона сами превращаются в зрителей. На сцене снова будет разыгрываться пьеса, вечная и каждый раз уникальная, где никто не предскажет итог (но его можно попробовать угадать и этим ощутимо поправить финансовые дела: никто не принимает ставок на исход поединка Ромео с Тибальтом, а вот сумеет ли кто-то остановить Ронни О'Салливана — совсем другое дело).
…в конце апреля, когда установилась прекрасная солнечная погода, а в Шеффилд съехались игроки, судьи, телевизионщики, газетчики и просто зеваки, Барри Хирн стремительной походкой вошел в Крусибл, застегивая на ходу пиджак. Строгого покроя, сдержанного оттенка, дивно гармонирующий с ярко-желтым в цветочек галстуком.
— Где все? — гневно вопросил он, оглядываясь по сторонам. Ответом ему было безмолвие пустого зрительного зала.
— Будут с минуты на минуту, — из комментаторской кабинки высунулся Стив Дэвис и приветливо помахал другу рукой с зажатым в ней айфоном.
Хирн вздохнул.
— Когда я говорю, чтобы все собрались к двум часам, это значит, в пол-второго все должны быть на месте!
— Тиран, — ехидно ответил Дэвис, айфон согласно пикнул.
— Не скрываю и горжусь, — Хирн уселся в кресло в первом ряду и закинул ногу на ногу. — Чем вы там занимаетесь?
— Готовимся к началу трансляций, — ответил Стивен Хендри, пряча в карман колоду карт для покера. За его спиной фыркнул Кен Доэрти, и все трое вышли из кабины.
— Опоздавших буду штрафовать, — мечтательно сказал Хирн, откидываясь на спинку своего кресла. — По пять фунтов за каждые пять минут опоздания…
Ворвавшаяся в следующие две минуты в Крусибл компания из четырех человек выглядела так, словно расстаться даже с шиллингом было бы невыносимой тяжестью для любого из них…ну, ладно, кроме Питера Эбдона. Впрочем, если в каждой системе имеются полюса, и Питер был одним из них, то вторым выступал Марк Уильямс, чью манеру одеваться в стиле «презрение гламуру и адептам его!» критиковали и высмеивали два поколения журналистов и несметные полчища фанатов. Джон Хиггинс во всем этом придерживался золотой середины, и его вполне можно было бы принять за успешного бухгалтера, буде кто решился бы доверить ему свои деньги, а Ронни О'Салливану было бесполезно прилагать любые усилия, чтобы произвести впечатление хотя бы внешней респектабельности.
Дзынь!
Со звоном разбилось стекло, Кен Доэрти в последний момент пригнулся, и неясный предмет, смахивающий на артиллерийский снаряд мелкого калибра, просвистел в паре дюймов от того места, где только что была его голова.
Бдыщ!
С минуту спустя отпрыгнувшие рыбками в разные стороны снукеристы попробовали поднять головы.
— Че за хрень? — дуэтом выразили общие чувства Марк Уильямс и Ронни О’Салливан.
— Теракт? — спросил Эбдон, опасливо оглядываясь по сторонам. Стены были целы, но дырка в стекле комментаторской доказывала, что нечто действительно случилось.
Затем Питер перевел взгляд на стол — и его стон влился в общий хор.
— О нет!
Прекрасный снукерный стол, столь сбалансированный и покрытый сукном такого качества, что шар катился от легчайшего касания, не говоря уж о точно просчитанном усилии игрока…. Стол погиб и воскрешению не подлежал, разве что в виде зомби. Идеально ровной поверхности больше не существовало. В сукне посреди стола образовалось нечто вроде кратера, в центре которого лежал черный шар.
— Что это? — удивленно спросил Стив Дэвис.
— Не трогай! — завопил Хирн. Увы, пальцы шестикратного чемпиона мира уже коснулись этого предмета.
— Просто черный шар, — задумчиво пробормотал Дэвис, рассматривая его с разных строн. — Гладкий, ни царапины, ни трещины…
Хирн тайком перевел дух.
И тут случился БАМС.
***
Главное умение волшебника — вовсе не творить магию. И даже не превращать людей в лягушек. Боги, да это умеют даже уличные фокусники и ведьмы. Когда вы охраняете мир от страшных разрушений, жизненно необходимо (а иногда и смертельно важно) выбрать наиболее безопасный угол и вовремя там укрыться. Ведь если не спасётесь вы, кто тогда спасёт весь мир?
Все эти мысли посетили Думминга Тупса, с мрачной решимостью выбирающегося из предусмотрительно подготовленного убежища в Бильярдном Зале Незримого Университета. Он всячески поощрял Аркканцлера, когда тот решил поддерживать физическую форму волшебников путём совершенно-не-насильственой-и-почти-добровольной записи в футбольную команду Анк-Морпоркской футбольной лиги, но последнее увлечение Наверна Чудаккулли (точнее, применение к нему Научного Подхода) начало казаться небезопасным даже по меркам НУ. В конце концов, бильярдные шары совершенно точно не должны взрываться, пробивая внушительных размеров дыру не только в стенах и бюджете Университета, но и в самой Реальности. На этот раз в радостном щебете Тварей из Нижних Измерений Думмингу послышались особенно издевательские нотки.
Чив-чвик, чив-чвик, чииик!
— А всё-таки здорово получилось, — удовлетворённо крякнул Аркканцлер, восставая из тучи обломков и штукатурки.
— У-ук!
— Не говори глупостей, Библиотекарь, — решительно возразил Чудакулли. — Я просто немного ошибся в резке. И чуть не срезал, ха-ха, Главного Философа. Кстати, где он?
— Мммяяя… — послышалось из дальнего угла.
— О. Держись, старина. Сейчас мы тебя вытащим. Э-э. Думминг? У нас есть лопаты? И, если так подумать, пила тоже не помешала бы.
— И-ик!
— Хорошо, хорошо, обойдёмся без пилы. Думминг?
Тупс угрюмо кивнул и поплёлся за лопатами.
— И всё равно это был шикарный удар, — самодовольно заявил Аркканцлер, раскуривая трубку. — Думаю, завтра надо поработать над кросс-даблом, и можно будет смело играть… вот только с кем?
Чвик, чик, чвииик!
Аркканцлер недовольно потряс головой и нахмурился.
— Но сначала нужно что-то сделать со звукоизоляцией. — Чудакулли сердито посмотрел на дыру в стене. — Ну, или просто завесить это чем-нибудь. Ты как там, Философ?
— Ммяяя!
— Вот и молодчина, — рассеянно похвалил Аркканцлер, приводя в порядок мантию и водружая на голову шляпу.
«Даже Твари в последнее время стали вести себя странно, — думал несколькими часами позже Тупс, сидя перед Гексом в надёжном убежище Факультета Высокотехнологичной Магии. — Они не пытаются вторгаться к нам. Пока, по крайней мере. Они просто наблюдают и комментируют. Издеваются и поощряют».
Нечто похожее он чувствовал на матчах футбольной лиги, когда толпа на трибунах дышала, кричала и двигалась в унисон, становясь одним живым существом.
«Но ведь футбол смотрят люди, верно? То есть, — поправился он про себя, — в основном люди, во всех смыслах этого «в основном». А кем они себя считают? Неужели они ведут себя как… публика?»
…чвик?
Вот оно. Наконец-то ему удалось схватить за хвост мысль, не дававшую покоя с тех пор, как Аркканцлер всерьез увлёкся бильярдом, а щебет Тварей из редкого явления стал частью обыденной реальности НУ (если к Университету вообще было применимо слово «реальность», не говоря уже об «обыденности»). Признаться, легче от этого открытия Думмингу не стало. К вторжению Тварей все волшебники были готовы постоянно, но Твари в роли зрителей — это что-то новое. Это всё равно что взглянуть в Бездну и получить в ответ Приветливую Улыбку и Дружелюбный Взгляд. Думминг поёжился. И это новое не слишком понравится ни волшебникам, ни другому мастеру Взглядов — патрицию Ветинари.
«Надеюсь, что мы не призвали ничего потустороннего», — честно подумал про себя Тупс и запустил Гекс рассчитать траекторию выхода из снукера на трёх цветных шарах.
***
— Аааа…аааа….апчхи! Эй, есть тут кто живой?
Ронни О'Салливан лежал на полу, в спину ему упиралось нечто непонятное, но на ощупь состоящее сплошь из углов, а лицо и грудь, насколько он мог судить, прикрывала какая-то ткань, тяжелая и пыльная. В ярости он потянул за её край, чтобы содрать с головы, и тянул, тянул и тянул, а она все не заканчивалась, пока по лбу не стукнуло чем-то холодным и металлическим.
— #@@$! — эмоционально выразился он, разобравшись на ощупь, что стукнувший его предмет — похоже, кольцо с зажимом, а эта необъятная и пыльная штуковина была портьерой. Но даже освободившись от неё, он все равно ничего не видел — вокруг было темно.
— Слышу, что с Ронни все в порядке, — произнес неподалеку Стив Дэвис. — Остальные все целы? Подайте голос, что ли.
— Я вроде бы цел, — раздалось во мраке.
— И я…
— И я…
— Ой, а что это на меня свалилось?
— Барри, а вы в порядке?
— Спасибо, Джон, ценю твою заботу.
О'Салливан полез в карман, и через пару мгновений мрак немного рассеялся благодаря светящемуся экрану смартфона. Под одобрительные возгласы коллег во тьме зажигались и другие огоньки, тут и там, и уже в полумраке снукеристы разобрали, что сидят или полулежат на полу какой-то большой комнаты без окон, заставленной длинными рядами вешалок.
— Кажется, мы попали в костюмерную, — сказал Питер Эбдон.
— А мне кажется, что мы в неё врезались, — произнес еще один голос, который игроки никак не ожидали услышать.
Они синхронно повернули экраны смартфонов на максимальной яркости в угол, из которого донесся голос, и сидящий там человек сощурился.
— Эйриан?
Знаменитый рефери развел руками, потом аккуратно снял с плеча нечто объемное и плюшевое и, держа двумя пальцами перед собой, придирчиво изучил пару рингравов, прежде чем отбросить в сторону, туда, где уже валялась куча одежды, два парика и манекен с отлетевшей головой.
— Вообще-то, у меня было назначено интервью вот с этими, — он кивнул в сторону Дэвиса и Хендри, — господами. Поэтому я, конечно, зашел в Крусибл, пошел в зал, а потом — бамс! — и я прихожу в себя на полу под кучей старых костюмов, пыльных, между прочим.
— Так ты зашел позже всех, — ухватился за его слова Хендри, — наверняка ты видел, что случилось?
— Что-то очень ярко засветилось, потом очень громко загремело, а потом я пришел в себя на полу под кучей…
— Понятно. Может быть, произошел взрыв, и мы провалились в костюмерную Крусибла? — спросил Джон Хиггинс.
— В Крусибле костюмерная в другой стороне, — мрачно ответил Кен.
— Тогда, может быть, случился взрыв, и нас отнесли в костюмерную?
— Зачем? И какой взрыв?
— Эээ….теракт? — Джон благоразумно ухватился за вопрос, на который было проще придумать ответ.
— Теракт? В Шеффилде? В Крусибле? — почти хором спросили все остальные, и так же хором ответили: — Да кому мы нужны!
— Давайте отсюда выбираться, — предложил Марк Уильямс. — Где-то должна быть дверь…
Дверь они в итоге нашли. Запертую. И замерли в задумчивости: теоретически, её можно было бы открыть силой, но неизвестно, как на это посмотрят владельцы, и сколько потребуют заплатить за нанесенный ущерб.
— Позвоним и попросим нас выпустить, — решил Хирн. — Что за черт?! Сеть не ловится!
— У тебя какой сейчас оператор? — спросил Дэвис и вытащил свой айфон. — Я попробую свой…черт, он тоже сеть не видит!
— Тогда предлагаю выломать её, — весело сказал Марк Уильямс.
— Эйриен, а что нам за это будет? — заинтересовался Эбдон.
— А пусть поймают сначала, — безмятежно откликнулся Джон Хиггинс. — И докажут, что это мы…
— На-ва-лись!
Дверь выдержала две атаки, но под третьей сдалась, вывалившись плашмя в коридор, а на неё, образовав сдавленно шипящую кучу-малу, — снукеристы. Более опытные их товарищи в лице знаменитого судьи, двух величайших чемпионов и самого руководителя, обогнули кучу по бокам и вышли в коридор.
— Надо бы поставить дверь на место, — сказал Стивен Хендри. — Чтобы она в глаза не бросалась.
— Или хотя бы к стене прислонить, — поддержал Дэвис.
Коридор вскоре привел их к еще одной двери, открыв которую, все оказались на улице. И замерли.
Снаружи была толпа. Огромная, шумная, мощная, она катилась во все стороны сразу как безбрежное людское море с торчащими из него кое-где островками. Высокие и низкие, толстые и худые, огромные и карлики — они шли и бежали, останавливались и сразу же снова неслись. По брусчатке катились телеги, проносились всадники, и над всем этим царил густой запах, от которого слезы брызнули из глаз.
— Кажется, мы не в Шеффилде, — сказал Кен Доэрти.
— Может, здесь снимают кино? — с надеждой в голосе спросил Хиггинс. — БиБиСи опять что-то экранизирует?
— Нет, — авторитетно сказал Хендри. — Не слышал ни о каких съемках в Шеффилде.
— Он в курсе, у него инсайдерская информация, — хохотнул Марк Уильямс, тем не менее, держась поближе к стене и внимательно изучая улицу.
— Эй, вы, человеки! — загромыхало в воздухе, и ошарашенные игроки увидели, как им показалось, двигающийся по направлению к ним кусок скалы в чем-то вроде бронированного нагрудника и шлеме. — Енто вы тут Под-Рываете?
Девять пар глаз с ужасом смотрели на каменного монстра. На нагруднике, снятом, судя по всему, с боевого слона, было выбито нечто, отдалённо напоминающее полицейский значок, и это было скверно само по себе. То, что в лапе у него была дубинка, а за плечом небрежно болталось какое-то осадное орудие, нисколько не улучшало ситуацию.
— Я — сержант Детрит и, енто, арестовываю вас по обвинению, — монстр вытащил из под нагрудника кусок бумаги, несколько раз перевернул его, наконец произнёс — в, енто, Злостной Под-Рывной деятельности!
— Мы точно не в Шеффилде, — пробормотал опять Кен.
***
Несколько часов спустя и несколькими кварталами дальше, в уютных камерах Псевдополис-Ярда вспыхнула жаркая дискуссия. Как ни странно, о снукере.
— Я всего лишь хотел рассказать ему, кто мы такие и как играют в снукер! Я не виноват в том, что эти идиоты меня не так поймут! — Марк Уильямс остановился перед решёткой и пнул её ногой. — И какого чёрта вы, болваны, молчали, пока я распинался перед этими тупыми копами?
— Кхе-кхе.
— Прости, Эйриан.
— Да не хотелось тебя прерывать, — ухмыльнулся О'Салливан, — ты так увлекательно рассказывал.
— Ты был очень красноречив, — поддержал Рона Хендри, — лично я прекрасно понял, что снукер — это где сначала тычут в соперника палкой, а потом добивают левым хуком. Очень точное описание.
Остальные снукеристы хихикнули. Марк попытался испепелить приятеля взглядом, но, к сожалению, его убийственная сила пропала: в Ярде придерживались мнения, что много света в камерах ни к чему.
— Особенно мне понравилась часть, где Марк пытается продемонстрировать свой замечательный хук тому сержанту, — ехидно заметил Дэвис, с удобством устраиваясь на своей койке. — Да ты просто Тайсон и Сталлоне в одном лице. Жаль, что соперник стоял, как скала. В буквальном смысле.
— Булыжник чёртов, — буркнул Уильямс.
— Енто называецца Сло-Весное Ос-Краб-ление, — поделился со снукеристами охранявший камеры тролль, — двадцать долларов штрафа.
— Заткнись.
— Тридцать долларов.
Молчавший доселе Хирн заинтересовался.
— То есть одно оскорбление стоит двадцать долларов, а два — тридцать? У вас тут что, оптовые скидки?
— Ага. Енто называецца На-Коп-пительная Система. После ста долларов — второй суп бесплатно. Хотите, оформлю сейчас?
— Нет, спасибо.
— Мне не хочется прерывать вашу дискуссию, джентльмены, — вмешался в разговор Кен, — но может, у вас есть идеи по поводу того, где мы очутились?
— Возможно, мы умерли, и это — загробный мир, — меланхолично заметил Питер Эбдон. Он сидел на своей койке в позе лотоса, его лицо выражало абсолютное умиротворение.
— В раю я бы смотрел из вип-ложи, как Лейтон Ориент выигрывает чемпионат мира по футболу, — отрезал Хирн. — А в аду были бы черти с вилами и котлы с кипящей смолой. Ни футбола, ни чертей тут нет. Скорее, мы сошли с ума и видим галлюцинации.
— Все вместе? — спросил Джон Хиггинс.
— Нет, возможно, кто-то один, — ответил Эбдон. — А остальные — порождения его болезненных фантазий.
Игроки переглянулись и дружно вздрогнули.
— Мне кажется, мы переместились во времени, — сказал Кен. — Вы ведь заметили, как выглядели люди на улице? А что за одежда была на тех парнях, которые помогали сержанту Детриту нас арестовывать?
— А в каком времени водятся существа вроде этого? — Ронни спустил ноги на пол и кивком указал на тролля. — Это же не человек!
— Он вполне разумен, — пожал плечами Доэрти. — К тому же, откуда нам знать, как далеко мы переместились, куда, и какими могут быть там люди?
— Главное — это как нам отсюда выбраться, — сказал О’Салливан. — У нас чемпионат мира начинается. Мы с Уильямсом играем завтра, ты и Стивен со Стивом должны быть в комментаторской кабине…
— Может, мы просто позовём их главного и попросим отпустить нас? — наивно предположил Хиггинс.
— Позвал уже один такой, — буркнул Хендри, не слишком понизив голос и заработав очередной Взгляд Уильямса.
— Я с ним поговорю, — оживился Эбдон, — возможно, мне удастся убедить…
— Я, — выделив слово, резко прервал его Хирн, — с ним поговорю. И буду очень вам признателен, если вы все, подчёркиваю, все будете молчать. Вы меня поняли? Рон?
— Ять, — выразился пятикратный чемпион мира.
— Замечательно. Когда я буду обращаться к вам, можете согласно кивать и не забудьте сделать умные лица.
В этот момент открылась дверь в дальнем конце коридора, и в камеры вошёл командор Ваймс в сопровождении незнакомого пока снукеристам стражника — высокого атлетически сложенного молодого человека с ярко-рыжими волосами.
Ваймс остановился перед камерами и мрачно уставился на заключённых тяжёлым взглядом полицейского, у которого выдался длинный и не слишком лёгкий день. Сперва те показались ему чёртовыми хлыщами, задирами, нытиками и, в случае с Хиггинсом, безобидными дурачками, но чутьё подсказывало, что первому взгляду не стоит слишком доверять. Долговязый любитель кулачных боёв, рискнувший сразиться с Детритом, явно не был безобидным, в плотном парне со странными стекляшками на носу Сэму виделось что-то неуловимо знакомое, а «дурачок» был подозрительно похож на дочиста вымытую и хорошо откормленную версию Шнобби Шноббса. Одним словом, те ещё типы. Да ещё под конец смены. Клятье.
— Добрый вечер, господа, — вежливо поздоровался молодой человек. — Я — капитан Городской Стражи Моркоу, а это — командующий Городской Стражей, Герцог Анк-Морпоркский, сэр Сэмюэль Ваймс.
Ваймс досадливо поморщился.
— Развели аристократов, — пробурчал Ронни, не слишком-то понизив голос.
— Сэр?
— Так это вы здесь главный? — вмешался Эйриан, оттеснив от решётки Хирна. — Хромает у вас организация, комиссар.
— Командор, — поправил Уильямса Ваймс. — Могу я поинтересоваться, на основании чего сделан такой вывод, сэр?
— Ну как же. Во время нашего ареста было нарушено сразу несколько правил: ваши, гм, сотрудники не предъявили свои документы, не зачитали нам права, процедура задержания не выдерживает никакой критики, а уж что касается работы ваших конвойных и содержания здесь, в камерах… не будем об этом, э?
Эйриан Уильямс наслаждался ситуацией. Всё-таки, жизнь рефери, по сравнению с жизнью сержанта полиции, не так насыщена событиями. Иногда он даже скучал по былым денькам в патруле. Последний раз ему было так же весело, когда пришлось буквально с боем вырывать Стивена Хендри из рук жаждавших интервью китайских журналистов, одновременно удерживая Ронни О'Салливана от попыток поговорить начистоту с ними же. Ваймс тоже понял, почему этот тип показался ему знакомым. Одет, как щеголь, не первой молодости; но коп всегда остаётся копом. Даже если свалился непонятно откуда.
— Вы стражник, сэр? — одобрительно хмыкнул командор.
— Предпочитаю слово «полицейский», сэр. Сержант полиции Эйриан Уильямс, сэр. В отставке.
Ваймс понимающе кивнул Уильямсу.
— Приятно познакомиться, сержант. Кстати, насчёт ареста. Я читал рапорт. В нём написано, что мои офицеры представились вам по всей форме. И даже показали значки. Что с вашим товарищем, у него судороги?
Хиггинс, попытавшись вмешаться в беседу двух копов, согнулся, схватившись за ногу. Удар добротным ботинком в лодыжку и не такие чудеса способен творить.
— Да, такая болезнь, — ответил Уильямс невозмутимо. — Так вот, по поводу того, что нам представились. Вот эти значки — это что, и есть ваши документы? А где написано, что это именно ваш значок?
Ваймс собрался было поставить умника на место, но… он же был копом, так? Похоже, где-то выпускают особую породу людей, имеющих привычку замечать несоответствия и задавать неудобные вопросы в неудобное время.
— То, что я — это я, вам подтвердит любой мой подчинённый, сэр. А также куча шишек здесь, в этом городе, включая лорда Ветинари. А вот кто вы такие, и, главное, как вы сюда попали, мне до сих пор неизвестно. Не желаете ли рассказать об этом, господа?
— Ох. — В камере воцарилось тяжёлое молчание. Никто не знал, с чего начать.
— Ну, э-э. Мы пришли в театр, там готовили первый матч турнира, а Барри назначил нам встречу и потом фотосессию, и тут на стол упал шар, Стив его взял в руки, а потом… потом мы вышли на улицу, встретили сержанта Детрита, и нас арестовали, — изложил свою версию событий Стивен. — Так ведь?
— Ну да, как-то так, — поддержал друга Марк. — По-моему, всё понятно.
— А мне как раз ничего не понятно, сэр, — вздохнул Ваймс.— Что за турнир может проводиться в театре, где находится этот театр, что такое, — тут Ваймс сверился с записями в блокноте Моркоу, — «фотосессия», кто такие Стив и Барри, и что за таинственный шар у вас появился.
Здесь командор неосмотрительно сделал паузу, которую поспешили заполнить все сразу.
— Стив и Барри — это вот он и он!
— Ага, сладкая парочка.
— Марк!
— Фотосессия — это…
— Ты что, никогда не слышал о Крусибле?
— Это когда делают фотографии. Такие картинки…
— Нет, вы только послушайте, он ничего не знает о…
— Да, такие картинки с вашими ро…
— Марк!!
— Как это какой турнир, по снукеру, разумеется!
— Морд...
— Лицами, Марк, нарисованными…
— …Очень быстро
— И со всеми прыщами. Ай!
— В Шеффилде!
— Прыщи в Шеффилде??
— Театр в Шеффилде!
Ваймс попытался вставить слово в объяснения снукеристов, не преуспел, поэтому снял со стены подсвечник и с размаху грохнул им об пол. Тишина получилась ещё более оглушительной, чем шум до этого момента. Сэм перевёл дух, собрался с мыслями и спросил наугад:
— Турнир по снукеру?
— Да, по снукеру! — радостно подтвердил Марк Уильямс, подскочив к решётке и попытавшись изобразить несколько прицельных движений. Ваймс и Моркоу поспешно отступили, схватившись за мечи.
— Спасибо, сэр, думаю, мы поняли. Снукер — это вид боевого искусства?
Снукеристы хихикнули. Уильямс-коп пожал плечами.
— По-разному бывает. Иногда — бой, иногда — медитация, иногда крепкий и здоровый сон…
— Секс…
— Марк!!!
Капитан Моркоу покраснел.
— О. То есть это, это, ээ…какое-то извращение?
Уильямс (не коп) заржал.
— Ну, это смотря кто с кем, с каким счётом и как долго.
— Извращение — это когда ты, Марк, вместо того, чтобы играть, как нормальный человек, проигрываешь четыре фрейма подряд, а в контровой забиваешь всё, отовсюду и из любой позы, — буркнул Хендри. — И вообще, прекратите весь этот балаган, у меня голова от вас разболелась. Снукер — это вид бильярда, командор, — обратился Стивен к Ваймсу.
Впервые с момента начала разговора Сэм проявил признаки живого интереса.
— О, так это бильярд? Так бы сразу и сказали, сэр. А вы, значит, будете?
— Профессиональные игроки! Да! — Хирн облегчённо вздохнул. На горизонте океана абсурда, наконец-то появилась суша и слабая надежда на спасение. — Я им плачу за то, что они играют друг с другом, а другие люди платят мне за то, чтобы прийти и посмотреть, как они играют друг с другом.
— Ничего себе, сэр. — Ваймс недоуменно покачал головой. — Я понимаю, что есть ребята, которые зарабатывают на жизнь игрой в бильярд. Если они хороши, быстро бегают и владеют оружием, то могут положить в карман пару долларов и даже их сохранить. Но платить за то, чтобы посмотреть, как кто-то гоняет шары по столу? Где-то на Диске есть страна с такой жизнью?
— Да разве же это жизнь, — огорчённо протянул Хиггинс.
— Вот! Вот и я говорю, нельзя так жить! Эти постоянные полёты, фотосессии, и опять полёты, и ещё полёты, — горячо поддержал его Ронни.
— Я так расстраиваюсь, когда получаю призовые!
— А я — когда их не получаю!
Вспыхнувшую с новой силой дискуссию, на сей раз о призовых и жизни в полётах, прервал Хирн, дружелюбно улыбнувшись Хиггинсу и помахав перед носом шотландца новым контрактом. Хиггинс потрясено замолчал. Уже наученный горьким опытом Ваймс воспользовался возникшей паузой, чтобы продолжить этот странный допрос.
— Вы упомянули город, — тут он в очередной раз посмотрел в блокнот Моркоу, — Шеффилд. Никогда не слышал о таком, сэр. Где он находится?
Ещё одна пауза, полная тяжёлых раздумий.
— Похоже, что этот город… находится слишком далеко отсюда, — странным голосом проговорил Барри. Приближавшийся берег оказался слишком крутым и скалистым, и то, что издали казалось спасением, сейчас сулило верную смерть.
— И слишком давно отсюда, — неожиданно добавил Кен.
Ты был на их месте. Здесь и тогда, помнишь? В этой же самой камере.
Голос из прошлого буквально оглушил Ваймса. Он действительно помнил.
— Сэр? — встревожено спросил Моркоу. — Вы в порядке, сэр?
— Командор? — подал голос Хирн — Мы действительно не знаем, как попали сюда. Мы даже не знаем, где это «сюда» находится. Держу пари, любой, услышавший, кто мы и откуда появились, или просто посмеётся, или засунет нас в психушку.
Вспомни тот вечер, когда ты гнался за убийцей по крыше Библиотеки, Ваймс, когда бушевала гроза, как ты куда-то провалился и вновь очнулся. В незнакомом городе. В твоём незнакомом городе. Вспомни свой страх и растерянность, когда никто не узнавал тебя… до тех пор, пока в этом же, чёрт побери, участке и в этой же самой камере, ты не встретил, по крайней мере, двоих людей, не принимавших тебя за сумасшедшего. Путешествия между мирами случаются. И путешествия во времени возможны, ты сам их пережил. А ведь им повезло меньше, чем тебе. Они не знают, что их ждёт впереди.
— Можно подумать, это когда-то помогало, — произнёс Ваймс вслух.
Капитан Моркоу и Барри обменялись недоумёнными взглядами.
— Вы о чём сейчас, командор? — спросил, наконец, Хирн.
— О. Простите, — очнулся от неожиданно нахлынувших мыслей Ваймс. Клятые волшебники! Сначала он по их воле совершил путешествие в собственное тёмное прошлое и походил по своей могиле, теперь эти бедолаги. Точно. Волшебники. Сейчас он пойдёт и как следует разберётся с ними. В конце концов, это его город.
— Э-э. Господа, я, кажется, понял, кто вам может помочь. Но в целях вашей же безопасности, — Ваймс выразительно посмотрел на Марка Уильямса, — я вынужден задержать вас. На, скажем, ещё пару суток.
— Пару суток, здесь? По закону вы не имеете права держать нас больше трёх часов в камере без предъявления обвинения! — возмутился Барри.
— В этом городе закон — лорд Ветинари, мистер… Хирн, — ровным голосом ответил Ваймс.
— Но это же тирания, — ужаснулся Кен.
— Он правитель этого города, а не тиран, сэр, — укоризненно заметил Моркоу.
— Моркоу, он сам себя всегда называет тираном, и, провалиться мне на этом месте, делает всё для того, чтобы об этом никто не забывал, — возразил Ваймс. — По-моему, он… — Ваймс остановился на полуслове.
Да.
Тот, кто способен поверить в невероятное, если оно станет единственно возможным. Он может знать, что с этим делать. Он всегда знает, что делать.
Ветинари.
— Впрочем, у меня есть идея получше, — задумчиво сказал командор. — Приглашаю вас, джентльмены, на небольшую прогулку по достопримечательностям славного города Анк-Морпорка. Под охраной моих лучших офицеров, разумеется.
— Что, вот прямо так пойдём гулять?
— Да, сэр. И первым делом мы с вами посетим…
Дверь наверху открылась, и в коридор с трудом и изрядным скрежетом протиснулся Детрит.
— Патрыцый желает вас видеть, сэр! С вашими Глыбо-Кова-жамыми гостями.
Ну разумеется.
— …дворец патриция, — торжествующе закончил Ваймс. Так приятно, для разнообразия, не ошибаться. Хотя ошибиться в осведомлённости Ветинари обо всём, что происходит в городе, поистине невозможно.
***
— А, Ваймс. Как хорошо, что вы зашли, — произнёс патриций Анк-Морпорка, Хэвлок Ветинари — А где наши гости?
— Ждут за дверью, сэр, — ответил Ваймс. — Хотел сказать вам пару слов наедине, сэр.
— Дайте угадаю, о чём, Ваймс. Возможно, о том, что появление этих людей здесь не случайно совпало с рядом других странностей, иногда безобидных, иногда — разрушительных? О том, что они не являются обитателями Плоского Мира, а, подобно Джону Килю, волей Рока заброшены к нам в город, не принадлежа этому времени и этому месту? Прошу вас, не стойте вот так, с открытым ртом.
«Как он это делает? — с ненавистью подумал Ваймс. — Идёшь к нему с честной и справедливой просьбой, а в итоге выглядишь дурак-дураком: все твои желания просчитаны, проблемы решены еще неделю назад, а тебе дают понять, что ты понапрасну отнимаешь время у занятого человека». Вслух он ухитрился выдавить:
— Как вы догадались, сэр?
Ветинари раздражённо пожал плечами.
— Я не первый год правлю Анк-Морпорком, Ваймс. А правитель города, в котором каждое лето горит чёртова река, раз в месяц взрывается Гильдия Алхимиков, а оккультные сущности и духи являются с регулярностью отпускников на побережье Щеботана, не может не чувствовать появление очередной потусторонней напасти. С Музыкой Рока и Движущимися картинками мы до сих пор не разобрались. Футбол нам удалось взять под контроль, хотя бы частично. Но вчера волшебники начали экспериментировать с бильярдными шарами. А сегодня девять человек сваливаются в костюмерную «Диска» буквально с неба. Это необычно, а я, уж поверьте, без ваших докладов могу понять, когда в моём городе происходит нечто необычное. Одним словом, Ваймс, хватит держать наших пришельцев в приёмной. Ведите их.
Когда компанию снукеристов под впечатляющим конвоем в лице Ваймса, Детрита, Моркоу и констебля Дорфла впустили к патрицию, Ветинари стоял посреди кабинета с сияющей на лице дежурной улыбкой из разряда «10.00 — 12.00: приём очередных «боги-сколько-же-их-ещё» послов; быть приветливым, улыбаться людям, не пытаться убить».
— Добро пожаловать в Анк-Морпорк, джентльмены! — торжественно поприветствовал гостей патриций.
— Тоже мне названьице, — начал было бормотать Ронни, но наткнулся на открытый и благожелательный взгляд Хирна, в котором ясно читались условия его будущих контрактов, если он немедленно не заткнётся.
— Не то, чтобы мы сами решили посетить вас, ээ, сэр, — произнёс Хирн вслух. — Как-то само получилось. Мы все просто пришли на работу, а потом раз — и произошла вся эта история, ну и вот, мы здесь.
— Сгораю от нетерпения выслушать вашу историю с самого начала. Присаживайтесь, господа, мы все внимание. Ах да. Где же мои манеры. Меня зовут Хэвлок Ветинари. К сожалению, не имею чести быть знакомым с вами, джентльмены? — патриций вопросительно посмотрел на Хирна, с безошибочным чутьём выделив его, как главного в компании.
— Надо же, тиран, а такой вежлив…, — начал Марк, но тут Хирн очень больно наступил ему на ногу.
— Прошу прощения, сэр… милорд. Меня зовут Барри Хирн, — с этими словами Барри протянул Ветинари руку. — Я тоже тиран, управляю снукером и командую всеми этими людьми.
— Тираны пожимают друг другу руки? — удивился Питер.
— Ещё как, — радостно заверил его Ветинари, пожимая в ответ руку Хирна.
Хирн начал представлять присутствующих:
— Молодого человека, отдавшего дань вашей, милорд, вежливости, зовут Марк Уильямс. Тот, кто восхитился вашей демократичностью — Питер Эбдон, наш главный музыкант и психоаналитик. Господин, критикующий название вашего во всех отношениях замечательного города — Ронни О’Салливан. В арьергарде — Стивен Хендри, Стив Дэвис, Кен Доэрти, Джон Хиггинс и Эйриан Уильямс.
— И все вы являетесь, скажем так, профессиональными игроками в игру под названием снукер?
— Не все. Эйриан Уильямс — рефери. Стивен Хендри, к моему величайшему расстройству, вместо того, чтобы играть, третий год подряд издевательски комментирует выступления своих коллег. Время от времени к нему присоединяются Стив и Кен. Тогда они вместо работы режутся в карты и травят анекдоты. Ещё есть жулики и местные сумасшедшие, — сердито закончил Хирн, ткнув пальцем поочерёдно в Хиггинса и Ронни.
— И, разумеется, тираны, — весело подытожил Ветинари, приветливо кивнув Хирну. Надувшиеся было на «жулика» и «сумасшедшего» шотландец с англичанином хихикнули, увидев выражение лица Хирна. — Ох, я тоже вынужден постоянно напоминать людям о том, кто я такой, — с непритворно-поддельной скромностью продолжил патриций. — Верите ли, мистер Хирн, иногда я даже задумываюсь о каком-нибудь значке с надписью.
— Нужно что-нибудь яркое и заметное. Ну, знаете, красное с зелёным, — авторитетно заявил законодатель мод Эбдон.
— Лично я предпочитаю чёрное.
— Милорд? Но тогда ваш чёрный значок могут не заметить на вашей мантии!
— Ну, зато никто не сможет сказать, что его не предупредили, — заключил Ветинари. — Вернёмся же к вам и вашей истории. Мистер Хирн, когда вы представляли мне своих коллег, вы назвали только имена. К моему величайшему сожалению, они мне ни о чём не говорят, хотя по вашему тону я понял, что должны были бы. Поэтому сейчас я хочу услышать все подробности. Итак, чем снукер является для вас?
И Хирн рассказал патрицию всё, начиная с момента появления снукера в бесконечно далёкой Индии и заканчивая нынешним чемпионатом. По мере того, как Барри рассказывал об истории игры и вкладе в неё всех присутствующих в кабинете, Ветинари внимательно изучал каждого из них, задерживая на них взгляд несколько дольше, чем это было комфортно. Когда снукерный Тиран закончил повествование, патриций некоторое время молчал, изучая свои записи и сложив руки перед собой. Наконец он произнёс странно далёким тоном, как будто читал книгу, видимую только ему одному:
— Легенды и герои, жулики и тираны… Не могу не отметить, господа, что вы представляете собой не просто, скажем так, профессию. Вы — это целый мир…
— Эй, а откуда у вас наш кубок? — перебил его заскучавший от долгих речей Ронни. Игнорируя предостерегающее шипение Хирна, он встал из своего кресла и ткнул пальцем в сторону камина.
— Простите? — Ветинари выглядел по-настоящему удивлённым.— Ваш кубок? Боюсь, вы ошибаетесь, мистер О'Салливан. Этот кубок был подарен мне послом Агатовой Империи, господином Хоном.
— Ворюга этот ваш Хон, — с убеждённостью профессионала заверил патриция Хиггинс.
— Точно, это наш кубок, — подтвердил слова приятелей Стивен, некоторое время пристально изучавший предмет на каминной полке. — Послушайте, что вы с ним сделали? Вы зачем надписи стёрли?
Ветинари холодно посмотрел на Хендри.
— Надписи, мистер Хендри? И что же там было написано?
— Наши имена, разумеется! Всех чемпионов мира, начиная с Джо Дэвиса! Да вы хоть понимаете, что натворили, вы же… вы же саму Историю уничтожили!
— Мистер Хендри, прошу вас, успокойтесь, — резко сказал патриций. Увы, всемогущий тиран Анк-Морпорка не был знаком с шотландцами, которые в гневе напрочь игнорировали все предупреждения инстинктов и здравого смысла, что уж говорить об оппонентах. А все генетическая память: трудно заметить тех, кого ваши предки веками с воплем «Своообоооодааа!!» втаптывали в поле битвы под звуки волынок. Поэтому предостережение произвело эффект напёрстка с маслом, вылитым в штормовое море. Семикратный чемпион мира вместе с подскочившим к нему Хиггинсом схватили кубок прежде, чем Ветинари и Ваймс успели что-либо сказать.
Последнее, что запомнил Ваймс, летящий в прыжке в попытке защитить патриция, — световой кулак, пробивший дырку в стене кабинета, и мощное сияние, исходящее от кубка. Затем раздался грохот, и Вселенная уютно свернулась.
***
Красный шар поблескивал у лузы, правда, от игрока до него расстояние было приличным. И все-таки, стоял он удобно. Стоило рискнуть. Аркканцлер оперся на стол объемной грудью, прицелился и ударил.
Белый биток описал петлю вокруг красного, даже не коснувшись, и замер. Чудакулли чертыхнулся: уже который раз верные шары вместо того, чтобы идти в лузы, попадали в борта, губки, стукались о противоположные края, выскакивали обратно и даже зависали в воздухе. Снукер сошел с ума. Определенно, что-то разладилось на Плоском Мире.
— Аркканцлер? Сэр?
В двери кабинета Чудакулли заглянул Думминг.
— Ну? — прорычал Аркканцлер, выпрямившись и демонстративно отставив кий в сторону. Следует заметить, что смотрелся он весьма колоритно в своей мантии с подобранным и завязанным у пояса подолом (чтобы не мешала задирать ноги при некоторых ударах). Борода его была закинута через плечо назад на спину, а шляпа залихватски сдвинута на затылок.
— Это касательно Гекса, Аркканцлер. — Тупс зашел в кабинет. — Он в последнее время начал барахлить.
— Что, и он тоже?
— Да, сэр. Во время последнего расчета он дал ответ на мертвом наречии омнианского языка. Мы не сразу сообразили, что это именно оно, к счастью, профессор бесполезных изысканий пришел на помощь — вот и считайте, что может оказаться полезным в наше время. Впрочем, после того, как мы расшифровали этот ответ, Гекс перешел на северо-восточное агатейское наречие, а сейчас разговаривает сам с собой на трех языках одновременно. Профессор бесполезных изысканий и завкафедрой бесконечных штудий уже час сидят и записывают за ним. Кажется, пришло время делать Ап-Грейд.
— Менять муравейник? — перевел на человеческий язык Чудакулли. — Только не на кур. Куры — через мой труп.
— Ни в коем случае, Аркканцлер! — честно глядя в глаза, заверил Тупс. — Я также категорически против кур. Но, что если…пчелы? Они обладают сложной общественной структурой и, кроме того, у них есть очень важное достоинство в сравнении с муравьями: они могут производить мед! У нас в Университете может быть собственная пасека.
Чудакулли задумался. Мысли о свежем меде, утках в меду, семге в медовом соусе, медовых пирогах, грибах с медом и просто сочащихся сотах были приятны.
— А чем они будут питаться?
— Я думал, что мы могли бы организовать для них небольшой луг…неподалеку.
— В Анк-Морпорке? — Аркканцлер расхохотался. — Сынок, покажи мне того безумца, который решится попробовать мед из нектара, собранного в пределах Анк-Морпорка!
— Тогда хотя бы заменить лесных рыжих муравьев на черных.
Чудакулли махнул рукой.
— Меня больше интересует причина, по которой разладился снукер, — заявил он. — Я играю с левым нижним винтом, а биток ведет себя так, словно его запустили с верхним правым.
— В таком случае, Аркканцлер, возможно, вам стоит закладывать верхний правый винт, чтобы направить шар туда, куда вы хотите? — рискнул Думминг.
— С правым верхним винтом он летит вперед, как будто его двинули прямо в лоб, причем наш Библиотекарь. Ты проверял, что там с магическими полями?
— Да, сэр, — тяжело вздохнул Тупс. — Собственно, это вторая и главная причина, по которой я здесь. Помните, вчера вечером вы сыграли в снукер?
— Ага, отличная была партия! — Чудакулли широко улыбнулся от приятных воспоминаний.
— До тех пор, пока как ваш удар не пробил стену…
— Её должны были уже заделать.
— …и дырку в Реальности…
— Её тоже должны были законопатить.
— В этом все и дело Аркканцлер, — Тупс набрал в грудь воздуха, как перед прыжком в воду (если бы такое безумство вообще могло бы прийти ему в голову). — Дырку в измерении заделали. Но прежде что-то оттуда пролезло к нам.
— Что, жуткие твари из Нижних измерений?
…чииик, чивк-чивюююк!
Думминга передернуло, а в ушах снова зачесалось от потустороннего чириканья Тварей. В последний раз ему показалось, что он разобрал в нем несколько слов, и это было не то знание, к которому он стремился.
— Возможно, сэр.
— Плохо, — Чудакулли поставил кий на подставку и плюхнулся в кресло. — В последний раз прорыв Тварей в Анк-Морпорк был весьма неприятен. А если об этом узнает патриций…
— Лорд Ветинари, — раздался знакомый голос за спиной Думминга, и из-за его плеча вышел личный секретарь патриция Стукпостук, — очень хотел бы видеть вас, Аркканцлер, у себя в кабинете. Как можно скорее.
Когда тебя срочно желает видеть его светлость лорд Ветинари, это пожелание следует незамедлительно выполнять, даже если ты — Аркканцлер Незримого Университета. Разумеется, если и дальше планируешь жить в Анк-Морпорке. Или жить вообще.
***
— Эй? Здесь есть живые? Кроме меня? — послышался нерешительный голос из камина.
— Апчхи!
— О. Круто.
— Что за хрень? — возмутилось кресло.
— Ага, Ронни в порядке.
— В порядке? На мне чёртово кресло лежит!
— А на мне — что-то очень пыльное. Опять, — укоризненно произнесла куча документов в углу голосом Эйриана Уильямса.
— Это всего лишь государственные документы, — успокоил стол, говоривший совсем как лорд Ветинари. — Кстати, Ваймс, я очень ценю вашу преданность и похвальную реакцию, но может быть, вы всё-таки отпустите мою ногу? Благодарю вас.
— Спасибо, милорд. Я совсем не ушибся, — мрачно ответил командор Стражи, выбираясь из-под стола и помогая патрицию встать на ноги.
— Послушайте, что здесь только что произошло? — возмущённо спросил Хирн. Ветинари был прав: Барри был тираном, и тираном превосходным. А тираны, помимо прочего, очень не любят, когда в помещениях, где они находятся, что-то взрывается. А два взрыва за один день спокойно пережить может только самый покладистый и снисходительный тиран. Барри Хирн снисходительным не был.
— Ваши друзья схватили кубок, и в стене моего кабинета появилась дыра, — огрызнулся Ветинари, который тоже не отличался терпимостью ко всяким взрывам и прочим шумным явлениям в своём присутствии. Пока снукеристы и стражники выбирались из завалов и пытались разгрести обломки мебели, он мрачно изучал останки стены.
В этот момент в то, что осталось от кабинета, вбежал встревоженный Стукпостук в сопровождении Чудакулли. Увидев патриция живым и — на первый взгляд — невредимым, секретарь едва не потерял сознание от облегчения.
— У вас тут что-то взорвалось, ваша светлость, — жизнерадостно информировал патриция Чудакулли.
Годы спустя Аркканцлер будет вспоминать взгляд, которым его наградил Ветинари. Наверн Чудакулли был могущественным волшебником, десятилетиями возглавлял Незримый Университет, побывал в схватках с разнообразными Тварями, и, не в последнюю очередь, он был в несколько раз крупнее и шире патриция. Однако, угроза немедленного убийства, сверкнувшая в холодных голубых глазах Ветинари, заставила его усомниться в том, что его охранные заклинания смогут принести хоть какую-то пользу.
— Ну, то есть, ваш секретарь сказал, что вы меня хотите видеть, Хэвлок… ваша светлость, — пробормотал Чудаккулли.
— Извольте разобраться, — Ветинари обошел груду обломков, недавно бывших его столом.
— О… — Чудакулли обвел кабинет внимательным взглядом, задержал его на пыльных и помятых гостях и тяжко вздохнул. — Значит, прорыв из Иного Измерения состоялся. А это, выходит, Твари…
— Сам ты Тв… — начал чернявый пришелец, неуловимо напоминающий профессора Бенго Макарону, звезду футбольной команды «Незримых Академиков», но двое других пришельцев проворно схватили его за руки, а третий ловко зажал ему рот ладонью и невинно улыбнулся Аркканцлеру.
— Мы спортсмены, сэр. Профессиональные.
И он быстро пересказал волшебнику историю возникновения и развития снукера, а также обстоятельства их перемещения на Плоский Мир, под сопровождение стонов своего товарища, которому по-прежнему зажимал рот.
— Значит, ситуация гораздо сложнее, — подытожил Чудакулли. — Как говорят в Щеботане, спорт — ты мир. И у нас не просто визит нескольких человек в город, а столкновение двух миров. Опять. Кстати, кто вообще додумался проводить турнир в театре?
— Сейчас точно не вспомню. А что здесь не так? — удивился Хирн.
— Сразу две вещи. Во-первых, снукер — больше, чем игра. По-вашему. Скорее, нечто вроде религии, а где религия, там с реальностью плохи дела. Да еще и магия театра!
— Про игру я понял, — согласился Хирн. — А театр?
— А в театре вы несколько часов смотрите, как проживается жизнь. В случае с некоторыми героями — проживается до самого Смерти. И воображаемое становится реальным.
— А кубок? — вредно спросил отпущенный, все-таки, на свободу брюнет. — Почему здесь наш кубок, почему на нем нет надписей, и как нам, черт побери, вернуться?
Чудакулли осторожно (что совершенно естественно для опытного волшебника, прожившего немало лет и собирающегося прожить еще не меньше) подошел к Кубку, по-прежнему сияющему на каминной полке. Рука потянулась в карман за трубкой, но здесь Аркканцлер перехватил многозначительный взгляд Ветинари и передумал.
— Похоже, что тут у нас еще одна дырка в реальностях! Этот кубок одновременно и ваш, и…эээ…патриция. В общем, он существует в обоих мирах одновременно, закрывая собой дырку.
— Ну и отлично, — кивнул головой Питер, — в таком случае, не могли бы вы отодвинуть его от этой дырки, а пока пролезем через неё к себе домой?
— Не все так просто, — хмыкнул Чудакулли. — Насколько я вижу, эта дырка сейчас…хм…закрыта. Но может…хм…открыться. При определенных условиях. Вы должны завладеть этим кубком.
— Не вопрос, — Марк Уильямс решительно протянул руку, и тут же отдернул её: от окружающего кубок сияния отделился протуберанец и шлепнул игрока по пальцам.
— Завладеть, — пояснил волшебник, — в смысле — как вашим Кубком. Выиграть его. Раз ваш снукер — словно мир в миниатюре, то свой мир вы сможете проявить здесь.
— Иными словами, — закончил Ветинари, — вы, джентльмены, должны провести этот ваш чемпионат здесь, в Анк-Морпорке. От самого начала до самого конца. Прожить жизнь, которая перед вами. — Стоявший за креслом патриция Ваймс задумчиво кивнул своим мыслям. — Для полного равновесия, турнир должен проходить в театре. Кстати, помещение, в которое вы попали, прекрасно подойдёт для этих целей.
— Но оно разрушено! – возмутился Хирн, которого посетил внезапный приступ заботы о своих подопечных.
— Уже нет, — холодно ответил Ветинари, кивком отослав из кабинета Стукпостука. «Ух ты», — восхищённо подумал Барри. — Мистер Хирн, вы сможете организовать чемпионат?
— Безусловно! Обсудим финансовые вопросы?
— Деньги будут.
— Одного не пойму, почему это всегда приходит именно в моём городе? — угрюмо задал вопрос в пространство Ваймс.
— Вы хотели сказать, Ваймс, в нашем городе? — с нажимом поправил его Ветинари — В этом, командор, ничего удивительного. Как я уже отметил в разговоре с вами, в Анк-Морпорке крайне трудно отличить нормальное и реальное от необычного. То есть, более необычного, чем обычно. Буду рад завтра утром поприветствовать здесь команду нашего города, командор. Надеюсь, вы соберете её к завтрашнему утру?
-
-
29.10.2014 в 16:07-
-
29.10.2014 в 16:08-
-
29.10.2014 в 16:09-
-
29.10.2014 в 16:09