В этом году ФБ сложилась странно, а вернее, почти совсем не сложилась. В итоге все планы пошли наперекосяк, что-то принесла, много чего осталось вообще в проекте и даже близко не начало осуществляться.
Название: Ночь в Опере
Автор: Captain_dar
Беты: Jhereg, Кленовый Лис.
Размер: мини, 1276 слов
Эпоха: Восход Империи, Империя
Персонажи: Энакин Скайуокер
, Шив Палпатин
, упоминается Оби-Ван Кеноби
Категория: джен
Жанр: юмор, крэк
Рейтинг: PG
Краткое содержание: О том, как Палпатину так и не удалось поговорить с Избранным о Дарте Плэгасе и секрете вечной жизни. Мораль: опера - не лучшее место для серьёзных разговоров.
Примечания: Кроссовер с некоторыми европейскими мюзиклами, используются строчки из мюзиклов "Элизабет" (номер Die Schatten werden länger), "Три мушкетёра" (O Herr, Nicht Aus Stein), "Призрак Оперы" (Music of the Night). При наведении курсора на текст появляется перевод.
читать дальше
Палпатин слыл большим любителем искусства. Он был постоянным посетителем Галактической Оперы, его рабочий кабинет в Сенате украшали статуи и картины, созданные представителями самых разных видов с самых разных планет. А с тех пор, как Таркин познакомил канцлера с одним презанятным чиссом, одной галактики стало мало.
Палпатин удобно устроился в кресле, заказал в ложу напитки и приготовился наслаждаться музыкой. Всё-таки Траун — гений, хоть и чисс. Идея судить о целой цивилизации по образцам искусства, конечно, наивна, но сами образцы, доставленные изобретёнными Таркином и Трауном дроидами-шпионами, были весьма любопытными. В итоге все остались довольны: Траун был увлечён этой своей Землёй и писал отчёты в жутких количествах, у Палпатина то и дело пополнялась коллекция, а в Галактической Опере вместо опостылевшей всем «Набуанской красавицы» и «Свадьбы гунгана» теперь каждый день давали новое представление.
На сегодняшний вечер Палпатин возлагал особые надежды. Нужно было побеседовать со Скайуокером и сказать ему — опять! — как он крут, нужен Республике, джедаям, и особенно — своей Падме. А ещё надо заняться образованием мальчишки. Стыдно сказать, Избранный — а показаться с таким где-нибудь в обществе неудобно. Ни одной оперы не знает. Только о своих дроидах может разговаривать. Программа для приобщения была подобрана, по мнению канцлера, отлично. Вместо одной двухчасовой картины — или «мюзикла», как это называлось на Земле, — шёл концерт из отдельных номеров. В итоге заскучать не успевала даже самая невзыскательная публика.
Свет погас, и с первыми пафосными аккордами в ложе появился Энакин Скайуокер. Канцлер вздохнул.
«Позёр, как и все джедаи. То ли дело мы, ситхи. Скромные и незаметные», — подумал он.
— Вы звали меня, господин канцлер? Есть новости о Гривусе?
Энакин поклонился, посмотрел на сцену и очень тихо застонал.
«Великая Сила, быстрее бы уйти отсюда. Мало мне Кеноби…»
Человек искренний по природе, Скайуокер никогда не умел скрывать свои мысли в Силе. Это всегда осложняло ему общение с Советом джедаев: магистры после заседаний возмущённо пересказывали друг другу весьма красочные эпитеты, которыми их награждал в уме своевольный Избранный. Вот и сейчас от Дарта Сидиуса, владыки ситхов, который — пока — прятался под именем канцлера Палпатина, не укрылось неподдельное страдание от присутствия на, казалось бы, безобидном концерте. Это было интересно.
— Энакин. Я ждал тебя. — Палпатин приветливо улыбнулся и приглашающе указал на кресло рядом с собой.
Скайуокер неохотно подчинился. Строго говоря, упрёк Палпатина в незнании Энакином оперы был несправедлив. Оперу он знал прекрасно, хоть и не по своей воле, однако на дух не переносил. Причина была в том, что его учитель и ближайший друг Оби-Ван Кеноби её как раз очень любил и по возможности не пропускал ни одной премьеры. Во время перелётов он делился с бывшим падаваном наиболее выразительными ариями. По единогласному мнению Скайуокера и его солдат, пел Кеноби хуже банты в брачный период, поэтому даже самые верные клоны без энтузиазма относились к перспективе лететь с джедаем-меломаном на дальние планеты.
— Устраивайся поудобнее, — сказал Палпатин, с удовлетворением отметив очередную страдальческую гримасу на лице Энакина. — Будем слушать прекрасную музыку и разговаривать об интересных вещах. Кстати, очень хороший концерт. Рекомендую.
Палпатин кивнул на сцену, на которой голограмма блондина в длинном чёрном халате громко голосила на непонятном языке и непотребно приставала к другому блондину в сером мундире.
Zeit, dass wir uns endlich sprechen
Zeit, das Schweigen zu durchbrechen
Du kennst mich
Ja, du kennst mich...Наконец настало время нам поговорить,
Время разорвать завесу молчания.
Ты знаешь меня.
Да, ты знаешь меня.
Воспитанный в рамках строгой джедайской морали, Скайуокер брезгливо поморщился.
«Гадость какая, — подумал он со всем пылом человека женатого. — Лучше бы танцующих тви’лек показали».
«Шиш тебе, а не тви’леки, татуинщина», — мстительно подумал в ответ коварный ситх, вслух же сказал:
— Зря ты так. Прекрасный мюзикл. Ну да ладно. Есть дела поважнее, которые нам просто необходимо обсудить.
— Захват Гривуса? — оживился Энакин.
— Дался тебе этот Гривус, — махнул рукой Палпатин. — Я хотел поговорить с тобой о жизни. Вечной жизни. Вот, скажем, искусство, — канцлер кивнул головой в сторону сцены, — оно, можно сказать, бессмертно. Знаешь ли ты, что один учё…
— Вот это — искусство?! — гневно перебил канцлера Скайуокер. – Это же… это хуже, чем танцы в барах у хаттов!
«Хотел бы я знать, что ты делал в этих барах. Тоже мне, будущий отец».
— Именно, — холодно ответил канцлер, задетый за живое столь явным проявлением отвращения к любимому им представлению. — Кстати, в этом номере происходит вовсе не то, о чём ты почему-то подумал. Юноша в мундире — кронпринц Рудольф. Он — представитель правящей императорской династии, наследник трона. Империя на грани распада, император слаб, императрица не в себе, а юноша всё видит и понимает, но сделать ничего не может. Знакомые тебе ощущения, правда? А тот, второй — Смерть. Он может дать тебе безграничную власть, возвысить над толпой, сделать героем, но для этого тебе нужно кое в чём ему… уступить.
— То есть умереть? А это ещё зачем?! — тот, кого Палпатин назвал Смертью, самым недвусмысленным образом попытался поцеловать наследника престола в губы. Энакин густо покраснел и опустил глаза.
«Похабщина какая это ваше искусство».
«Н-да. Нелегко мне будет с тобой».
— О, это чисто символический жест, — поспешил ответить Палпатин.
Weißt du noch, du warst ein Knabe
als ich dir versprochen habe:
dass ich dir
immer nah bleibЗнаешь, когда ты был мальчишкой,
Я пообещал тебе,
Что всегда буду рядом
— Он знал этого мальчика с самого детства, помогал ему советами и следил за успехами. Был другом и заменял отца. Почти как я тебе. — Канцлер послал юному джедаю отеческую улыбку.
Потрясённый Энакин попытался незаметно отодвинуться.
«Старый вы извращенец. А ещё канцлер!»
«Сиди, сволочь! Я ещё сделаю из тебя культурного человека».
— Господин канцлер, давайте же поговорим о Гривусе, — настойчиво сказал Скайуокер, попытавшись отвлечь внимание Палпатина от представления. Блондин в чёрном халате всё-таки смачно поцеловал несчастного принца, тот застрелился из бластера странного вида, и сцена временно опустела.
— Да что о нём говорить, мочить его надо, — рассеянно ответил канцлер, наблюдая за сменой декораций и читая программу концерта. — О, смотри, а вот это — очень любопытный персонаж. Коллега вашего магистра Винду, можно сказать.
Перед зрителями появилась голограмма человека, одетого в длинную красную мантию и увешанного украшениями в форме креста. Человек стоял на коленях и пел.
— Он джедай? — заинтересовался Энакин. — Медитирует? Красиво как поёт.
O Herr,
höre gnädig mein Gebet,
eine Zeit des Kampfes steht bevor.Господь,
В милости своей внемли моей молитве.
Грядет время войны.
— Молится. Он — жрец. А ещё политик, дипломат и человек с прекрасным вкусом. — Палпатин с сожалением вздохнул. — Жаль только, умер.
Помолившись, жрец залез на стол и начал танцевать, раздеваясь.
— И жрецы не чужды страстей, — пожал плечами канцлер в ответ на дикий взгляд Скайуокера. — Даже магистр Винду. Не каменный же он, в самом деле.
Ich bin nicht aus Stein, mein Herz ist nicht aus Stein!Я не каменный, не из камня моё сердце!
— Магистр Винду бы никогда! — возмутился Энакин. — Он глава Ордена! Он не будет танцевать стриптиз, как какая-то тви’лека Айлула в баре на Двенадцатом уровне!
Собеседники попытались представить себе Мэйса Винду, танцующего стриптиз в баре. Ни у канцлера, ни у джедая это не получилось: воображение обоих благоразумно бойкотировало подобные картины. Вконец распоясавшийся жрец на сцене дёргался и немузыкально орал.
— Так что там с Гривусом, господин канцлер? — упрямо пробубнил Энакин, уже совсем пунцовый от смущения.
«Великий Дарт Бейн и триста ведьм Датомира, какой же ты зануда! Хуже своего Кеноби», — лицо Палпатина приняло подобающее разговору о Гривусе (том ещё мужлане, кстати) озабоченное выражение.
— Генерал Гривус был сегодня уничтожен твоим бывшим учителем. Однако магистру Кеноби потребуется по…
— Да, господин канцлер! Срочно вылетаю туда, господин канцлер! — последние слова Скайуокера донеслись уже эхом из коридора Оперы. Энакин предпочёл не дожидаться появления очередного Владыки вселенной в ночном халате или танцующего жреца, или чего-нибудь другого в этом роде, и поспешил спастись бегством.
Оставшийся один Палпатин сокрушённо вздохнул. Джедаи неплохо воспитали его будущего ученика, но вот с изящными манерами и чувством прекрасного у Избранного было совсем неважно.
«Надо будет уделить этому особое внимание», — подумал без двух дней Император, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. — «А сейчас время для "Музыки ночи"...»
Night time sharpens, heightens each sensation
Darkness stirs and wakes imagination…В ночи обострены, усилены все чувства,
Во тьме пробуждено воображенье...
Никто так и не смог узнать, почему в первые дни падения Республики, после сожжения Храма джедаев, безжалостный Дарт Вейдер с помощью штурмовиков 501 легиона не оставил и камня на камне от здания Галактической Оперы…
Автор: Captain_dar
Беты: Jhereg, Кленовый Лис.
Размер: мини, 1276 слов
Эпоха: Восход Империи, Империя
Персонажи: Энакин Скайуокер
, Шив Палпатин, упоминается Оби-Ван КенобиКатегория: джен
Жанр: юмор, крэк
Рейтинг: PG
Краткое содержание: О том, как Палпатину так и не удалось поговорить с Избранным о Дарте Плэгасе и секрете вечной жизни. Мораль: опера - не лучшее место для серьёзных разговоров.
Примечания: Кроссовер с некоторыми европейскими мюзиклами, используются строчки из мюзиклов "Элизабет" (номер Die Schatten werden länger), "Три мушкетёра" (O Herr, Nicht Aus Stein), "Призрак Оперы" (Music of the Night). При наведении курсора на текст появляется перевод.
читать дальше
— Мама, ну ведь лето для отдыха!
— Неееет, леееето для скрииипки.
©bash.im
— Неееет, леееето для скрииипки.
©bash.im
Палпатин слыл большим любителем искусства. Он был постоянным посетителем Галактической Оперы, его рабочий кабинет в Сенате украшали статуи и картины, созданные представителями самых разных видов с самых разных планет. А с тех пор, как Таркин познакомил канцлера с одним презанятным чиссом, одной галактики стало мало.
Палпатин удобно устроился в кресле, заказал в ложу напитки и приготовился наслаждаться музыкой. Всё-таки Траун — гений, хоть и чисс. Идея судить о целой цивилизации по образцам искусства, конечно, наивна, но сами образцы, доставленные изобретёнными Таркином и Трауном дроидами-шпионами, были весьма любопытными. В итоге все остались довольны: Траун был увлечён этой своей Землёй и писал отчёты в жутких количествах, у Палпатина то и дело пополнялась коллекция, а в Галактической Опере вместо опостылевшей всем «Набуанской красавицы» и «Свадьбы гунгана» теперь каждый день давали новое представление.
На сегодняшний вечер Палпатин возлагал особые надежды. Нужно было побеседовать со Скайуокером и сказать ему — опять! — как он крут, нужен Республике, джедаям, и особенно — своей Падме. А ещё надо заняться образованием мальчишки. Стыдно сказать, Избранный — а показаться с таким где-нибудь в обществе неудобно. Ни одной оперы не знает. Только о своих дроидах может разговаривать. Программа для приобщения была подобрана, по мнению канцлера, отлично. Вместо одной двухчасовой картины — или «мюзикла», как это называлось на Земле, — шёл концерт из отдельных номеров. В итоге заскучать не успевала даже самая невзыскательная публика.
Свет погас, и с первыми пафосными аккордами в ложе появился Энакин Скайуокер. Канцлер вздохнул.
«Позёр, как и все джедаи. То ли дело мы, ситхи. Скромные и незаметные», — подумал он.
— Вы звали меня, господин канцлер? Есть новости о Гривусе?
Энакин поклонился, посмотрел на сцену и очень тихо застонал.
«Великая Сила, быстрее бы уйти отсюда. Мало мне Кеноби…»
Человек искренний по природе, Скайуокер никогда не умел скрывать свои мысли в Силе. Это всегда осложняло ему общение с Советом джедаев: магистры после заседаний возмущённо пересказывали друг другу весьма красочные эпитеты, которыми их награждал в уме своевольный Избранный. Вот и сейчас от Дарта Сидиуса, владыки ситхов, который — пока — прятался под именем канцлера Палпатина, не укрылось неподдельное страдание от присутствия на, казалось бы, безобидном концерте. Это было интересно.
— Энакин. Я ждал тебя. — Палпатин приветливо улыбнулся и приглашающе указал на кресло рядом с собой.
Скайуокер неохотно подчинился. Строго говоря, упрёк Палпатина в незнании Энакином оперы был несправедлив. Оперу он знал прекрасно, хоть и не по своей воле, однако на дух не переносил. Причина была в том, что его учитель и ближайший друг Оби-Ван Кеноби её как раз очень любил и по возможности не пропускал ни одной премьеры. Во время перелётов он делился с бывшим падаваном наиболее выразительными ариями. По единогласному мнению Скайуокера и его солдат, пел Кеноби хуже банты в брачный период, поэтому даже самые верные клоны без энтузиазма относились к перспективе лететь с джедаем-меломаном на дальние планеты.
— Устраивайся поудобнее, — сказал Палпатин, с удовлетворением отметив очередную страдальческую гримасу на лице Энакина. — Будем слушать прекрасную музыку и разговаривать об интересных вещах. Кстати, очень хороший концерт. Рекомендую.
Палпатин кивнул на сцену, на которой голограмма блондина в длинном чёрном халате громко голосила на непонятном языке и непотребно приставала к другому блондину в сером мундире.
Zeit, dass wir uns endlich sprechen
Zeit, das Schweigen zu durchbrechen
Du kennst mich
Ja, du kennst mich...Наконец настало время нам поговорить,
Время разорвать завесу молчания.
Ты знаешь меня.
Да, ты знаешь меня.
Воспитанный в рамках строгой джедайской морали, Скайуокер брезгливо поморщился.
«Гадость какая, — подумал он со всем пылом человека женатого. — Лучше бы танцующих тви’лек показали».
«Шиш тебе, а не тви’леки, татуинщина», — мстительно подумал в ответ коварный ситх, вслух же сказал:
— Зря ты так. Прекрасный мюзикл. Ну да ладно. Есть дела поважнее, которые нам просто необходимо обсудить.
— Захват Гривуса? — оживился Энакин.
— Дался тебе этот Гривус, — махнул рукой Палпатин. — Я хотел поговорить с тобой о жизни. Вечной жизни. Вот, скажем, искусство, — канцлер кивнул головой в сторону сцены, — оно, можно сказать, бессмертно. Знаешь ли ты, что один учё…
— Вот это — искусство?! — гневно перебил канцлера Скайуокер. – Это же… это хуже, чем танцы в барах у хаттов!
«Хотел бы я знать, что ты делал в этих барах. Тоже мне, будущий отец».
— Именно, — холодно ответил канцлер, задетый за живое столь явным проявлением отвращения к любимому им представлению. — Кстати, в этом номере происходит вовсе не то, о чём ты почему-то подумал. Юноша в мундире — кронпринц Рудольф. Он — представитель правящей императорской династии, наследник трона. Империя на грани распада, император слаб, императрица не в себе, а юноша всё видит и понимает, но сделать ничего не может. Знакомые тебе ощущения, правда? А тот, второй — Смерть. Он может дать тебе безграничную власть, возвысить над толпой, сделать героем, но для этого тебе нужно кое в чём ему… уступить.
— То есть умереть? А это ещё зачем?! — тот, кого Палпатин назвал Смертью, самым недвусмысленным образом попытался поцеловать наследника престола в губы. Энакин густо покраснел и опустил глаза.
«Похабщина какая это ваше искусство».
«Н-да. Нелегко мне будет с тобой».
— О, это чисто символический жест, — поспешил ответить Палпатин.
Weißt du noch, du warst ein Knabe
als ich dir versprochen habe:
dass ich dir
immer nah bleibЗнаешь, когда ты был мальчишкой,
Я пообещал тебе,
Что всегда буду рядом
— Он знал этого мальчика с самого детства, помогал ему советами и следил за успехами. Был другом и заменял отца. Почти как я тебе. — Канцлер послал юному джедаю отеческую улыбку.
Потрясённый Энакин попытался незаметно отодвинуться.
«Старый вы извращенец. А ещё канцлер!»
«Сиди, сволочь! Я ещё сделаю из тебя культурного человека».
— Господин канцлер, давайте же поговорим о Гривусе, — настойчиво сказал Скайуокер, попытавшись отвлечь внимание Палпатина от представления. Блондин в чёрном халате всё-таки смачно поцеловал несчастного принца, тот застрелился из бластера странного вида, и сцена временно опустела.
— Да что о нём говорить, мочить его надо, — рассеянно ответил канцлер, наблюдая за сменой декораций и читая программу концерта. — О, смотри, а вот это — очень любопытный персонаж. Коллега вашего магистра Винду, можно сказать.
Перед зрителями появилась голограмма человека, одетого в длинную красную мантию и увешанного украшениями в форме креста. Человек стоял на коленях и пел.
— Он джедай? — заинтересовался Энакин. — Медитирует? Красиво как поёт.
O Herr,
höre gnädig mein Gebet,
eine Zeit des Kampfes steht bevor.Господь,
В милости своей внемли моей молитве.
Грядет время войны.
— Молится. Он — жрец. А ещё политик, дипломат и человек с прекрасным вкусом. — Палпатин с сожалением вздохнул. — Жаль только, умер.
Помолившись, жрец залез на стол и начал танцевать, раздеваясь.
— И жрецы не чужды страстей, — пожал плечами канцлер в ответ на дикий взгляд Скайуокера. — Даже магистр Винду. Не каменный же он, в самом деле.
Ich bin nicht aus Stein, mein Herz ist nicht aus Stein!Я не каменный, не из камня моё сердце!
— Магистр Винду бы никогда! — возмутился Энакин. — Он глава Ордена! Он не будет танцевать стриптиз, как какая-то тви’лека Айлула в баре на Двенадцатом уровне!
Собеседники попытались представить себе Мэйса Винду, танцующего стриптиз в баре. Ни у канцлера, ни у джедая это не получилось: воображение обоих благоразумно бойкотировало подобные картины. Вконец распоясавшийся жрец на сцене дёргался и немузыкально орал.
— Так что там с Гривусом, господин канцлер? — упрямо пробубнил Энакин, уже совсем пунцовый от смущения.
«Великий Дарт Бейн и триста ведьм Датомира, какой же ты зануда! Хуже своего Кеноби», — лицо Палпатина приняло подобающее разговору о Гривусе (том ещё мужлане, кстати) озабоченное выражение.
— Генерал Гривус был сегодня уничтожен твоим бывшим учителем. Однако магистру Кеноби потребуется по…
— Да, господин канцлер! Срочно вылетаю туда, господин канцлер! — последние слова Скайуокера донеслись уже эхом из коридора Оперы. Энакин предпочёл не дожидаться появления очередного Владыки вселенной в ночном халате или танцующего жреца, или чего-нибудь другого в этом роде, и поспешил спастись бегством.
Оставшийся один Палпатин сокрушённо вздохнул. Джедаи неплохо воспитали его будущего ученика, но вот с изящными манерами и чувством прекрасного у Избранного было совсем неважно.
«Надо будет уделить этому особое внимание», — подумал без двух дней Император, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. — «А сейчас время для "Музыки ночи"...»
Night time sharpens, heightens each sensation
Darkness stirs and wakes imagination…В ночи обострены, усилены все чувства,
Во тьме пробуждено воображенье...
* * *
Никто так и не смог узнать, почему в первые дни падения Республики, после сожжения Храма джедаев, безжалостный Дарт Вейдер с помощью штурмовиков 501 легиона не оставил и камня на камне от здания Галактической Оперы…